Дина Ареева читать книги
— Это что такое? — показываю на ребенка, который рисует за столом. — Что она здесь делает?
— Это Лале, — отвечает помощница Марина.
— Я не спрашиваю, как ее зовут. Я спросил, почему она здесь?
Девочка спрыгивает со стула и подходит ближе.
— Я Ла-ле, — говорит по слогам. — Я тут лаботаю.
— Что? — наклоняюсь, чтобы лучше слышать. — Что ты здесь делаешь?
— Лаботаю! — повторяет девочка.
— Лале дочь помощницы главного дизайнера Ясемин, — поясняет Марина.
В мозгу срабатывает тумблер. Приседаю перед девочкой.
— Кто твоя мама, Лале?
Ребенок доверительно шепчет:
— Яся. Моя мама — Яся.
И зовет, развернувшись вполоборота:
— Мама! Мамочка! Тут тебя дядя хочет! Класивый!..
Поворачиваю голову и словно проваливаюсь в бездонный колодец...
*У книги есть предыстория «Разведенка»
— Ты все это время живешь в моем доме и делаешь то, что я скажу. Ты общаешься только с теми, с кем я позволю, — от его голоса по коже ползут ледяные мурашки.
— Четыре года? — вмешивается Уильям. — Зачем она тебе на такой срок, Кит? Она же тебе надоест.
Никита бросает отрывисто, не поворачивая головы:
— Не твое дело, Уилл. Ищите себе другую игрушку. Эту я покупаю для себя. Теперь все будет по-другому, Маша. Детские игры закончились. Сейчас мы будем играть по-взрослому, — Ник смотрит чужим равнодушным взглядом.
— Как хочешь, — отвечаю отрешенно. У меня больше нет выбора.
Он нависает и обжигает каждым словом:
— Хочу. Играть. В тебя.
Я допустила непоправимую ошибку, и теперь должна огромную сумму. У меня ее нет, но я могу ее отработать. И я соглашаюсь...
— Подумаешь, Топольский! — слышу как возмущается мамина подруга. — Восемнадцать лет прошло, Дашка, думаешь, они помнят эту историю? Откупились и живут себе припеваючи. Чем тебе навредит его сын? Ты вон какой красавицей стала, кто узнает в тебе ту девчонку зашуганную?
— Не знаю, Лар, — мамин голос звучит глухо и устало, — не хочу я, чтобы моя девочка с ним в одном классе училась. Они же могут быть братом и сестрой.
Андрей Топольский один из трех подонков, которые надругались над моей мамой. И который может быть моим биологическим отцом. Но я слишком поздно узнала , что мы будем учиться в одном лицее с его сыном Никитой.
Теперь Ник Топольский упорно меня преследует, а я с каждым днем все больше и больше в него влюбляюсь. И все больше и больше ненавижу себя за это запретное чувство.
В парике жарко, очки все время съезжают на нос. Весь этот маскарад дико раздражает. Но, кажется, прокатило, Тимур меня не узнал.
— Ладно, — он смотрит исподлобья, взгляд упирается в налитую грудь. — Мне нужны услуги няни круглосуточно
— Понимаю, и могу заверить, что я… — из соседней комнаты слышится детский плач, а я чувствую, как на блузке проявляются мокрые дорожки. Это молоко бежит из груди.
Талеров меняется в лице и бросает через стол документы.
— Ты правда считаешь меня слепоглухим идиотом?
— Возьми меня няней, Тим, — плачу я.
Я умею работать, и меня ничего не держит возле этого мужчины. Я найду способ сбежать и увезти свою дочь. Обязательно.
Я не сплю с женщинами, если только не хочу продолжить через час или два. Нику лучше до утра не трогать, и я собираюсь ей это сказать, но мою шею обвивают тонкие руки, а по губам скользят соленые губы.
— Спокойной ночи, Тимур!
Смотрю, как дрожат на белом безупречном лице длинные, бархатистые ресницы, и говорю в темноту.
— Не вздумай привязываться ко мне, Вероника. Ты со мной, пока между нами просто секс. Если замечу что — сразу уедешь. Решай сейчас.
— Я согласна, — звучит из темноты ответ, и мне почему-то от этого тошно.
*Очень откровенно
Продолжение в романе "Девочки Талера"
В парике жарко, очки все время съезжают на нос. Весь этот маскарад дико раздражает. Но, кажется, прокатило, Тимур меня не узнал.
– Ладно, – он смотрит исподлобья, взгляд упирается в налитую грудь. – Мне нужны услуги няни круглосуточно.
– Понимаю, и могу заверить, что я… – из соседней комнаты слышится детский плач, а я чувствую, как на блузке проявляются мокрые дорожки. Это молоко бежит из груди.
Талеров меняется в лице и бросает через стол документы.
– Ты правда считаешь меня слепоглухим идиотом?
– Возьми меня няней, Тим, – плачу я. Я умею работать, и меня ничего не держит возле этого мужчины. Я найду способ сбежать и увезти свою дочь. Обязательно.
Я не сплю с женщинами, если только не хочу продолжить через час или два. Нику лучше до утра не трогать, и я собираюсь ей это сказать, но мою шею обвивают тонкие руки, а по губам скользят соленые губы.
– Спокойной ночи, Тимур!
Смотрю, как дрожат на белом безупречном лице длинные, бархатистые ресницы, и говорю в темноту.
– Не вздумай привязываться ко мне, Вероника. Ты со мной, пока между нами просто секс. Если замечу что – сразу уедешь. Решай сейчас.
– Я согласна, – звучит из темноты ответ, и мне почему-то от этого тошно.
Знаешь, как называют таких как ты? — Жанна ждет ответ, но я молчу, и она отвечает сама: — Разведенка. Привыкай к этому милому прозвищу.
— Вы бредите? — недоверчиво наклоняю голову.
— Ты жена Батманова буквально последние дни. Он вышвырнет тебя как только узнает о том, что у нас с ним будет ребенок.
— Это ложь, — говорю четко и громко, — Дамир любит меня, он не станет со мной разводиться. Я беременна, у нас будет ребенок. Законный, рожденный в законном браке. Настоящий Батманов. А от кого беременная ты, думаю, предстоит еще выяснить.
Жанна ступает на ступеньку вверх, ее руки молниями взметаются в воздухе.
— Ты не сможешь удержать его ребенком, подзаборная шваль, — визгливо кричит она и хватает меня за плечи, — потому что никакого ребенка не будет!
И с силой толкает вниз по лестнице.
Демьян осматривает меня с головы до ног.
— Раздевайся.
— Что? — переспрашиваю в недоумении. Это он так тупо шутит?
— Ты что, оглохла? Точно ущербная. Снимай блузку, говорю, — раздражается.
— Так... Так нечестно... — шепчу, чтобы не разреветься.
— Давай, заучка, раздевайся, — приятели Демьяна оживляются. — Снимай свои убогие шмотки.
— Она сама убогая, — кривит губы Демьян. — Что ты выбрала? Блузку или телефон?
— Я должна ходить голой?
— Наденешь мою рубашку.
Расстегиваю пуговички, поворачиваюсь спиной к парням и снимаю блузку.
Демьян достает из кармана телефон.
— Сама меня найдешь, слышала, заучка?