— Да хватит уже, — не могла перестать я смеяться. — Скажешь тоже…

— А я же растяпа, — опёрлась Даша спиной о стену. — Ничего не умею! Вон, только магазинные пельмени и могу сварить — и то не факт, что не развалятся…

— Хочешь, я научу тебя? — спросила я. — Это несложно.

— А давай, — кивнула Суворова.

— Договорились, — улыбнулась я. — А то бабуле тяжело уже. Мне одной скучно.

— Понятно, — перестала шутить Даша. — Сдаёт здоровье?

— Ну а как иначе? — я и сама мигом загрустила. Легко ли видеть, как увядает твой единственный близкий человек, не считая Даши. — Возраст берёт своё.

— Главное, чтобы снова не понадобилось серьёзное лечение…

— Не напоминай, — вздрогнула я. — Я не переживу такого ещё раз. Надо к экзаменам готовиться, я не могу мыть полы до ночи!

— Дай бог, чтобы всё обошлось, — вздохнула Даша.

— Дай-то бог, — повторила я за ней, словно мантру, в которую сама горячо верила.

— Форму-то купили? — сменила тему Даша, и я осталась ей за это благодарна.

— А… Да, — ответила я. — Так жаль, что прошлогодняя мне уже не подошла — так неудачно я и подросла, и в бёдрах раздалась… Блузки на груди не застегнулись. Пришлось полностью всё менять: летняя форма — два комплекта, зимняя форма — два комплекта, и спортивная тоже…

— Ну да, — протянула Даша, окидывая меня придирчивым взглядом. — Ты изменилась. Неудивительно, что старая форма не налезла.

— Угу, — горько кивнула я. — Пришлось раскошелиться на другую.

— И две косы заплтетёшь?

— Да.

— И банты?

— Да! Белые.

— Ой, Катюха! — покачала она головой, снова окидывая меня цепким взглядом.

— Чего?

— Сведёшь с ума ваших вредных золотых парней.

— Ой, Даш! — рассмеялась я. — Ты о чём говоришь-то вообще? Они на меня никогда внимания не обращали даже.

— Но ты изменилась, Катя.

— И что?

— И то, — изогнула она одну бровь. — Поверь мне на слово — скоро из этих избалованных мажоров за тобой очередь выстроится, а ты ещё будешь выбирать среди них, с кем в кино пойти!

Вспомнила сразу о Диме. Ведь сегодня он как раз пригласил меня в кино и сделал мне кучу комплиментов… Но это видение сменилось другим — голубые глаза смотрят надменно, а я слышу очередные гадости в свой адрес.

— Да не будет такого, — отмахнулась я.

Даша задумчиво побарабанила пальцами по столу. Потом перевела внимательный взгляд на меня.

— Не хочешь туда идти? — спросила она.

— Не хочу, — поджала я губы. — Но придётся.

— Ну, потерпишь ещё годик, — пыталась приободрить меня подруга. — Ты же так хотела в эту гимназию попасть и выдержала там год, не потеряв льготы.

При нарушении условий меня бы просто перевели на платный контракт. Я старалась изо всех сил и получала только хорошие отметки. Особенно тяжко было, когда бабушка заболела и мучилась с давлением. Нужны были дорогие лекарства, питание, и я выбивалась из сил — днём грызла гранит науки, после обеда мыла полы в супермаркете, а ближе к ночи садилась за учебники…

— Потерплю, — ответила я уверенно. — Обязательно. Зря, что ли, это всё…

— Вот именно, — поддержала меня Суворова. — Главное, чтобы этот к тебе не вязался… Как его… Питерский. Придурок тот.

При звуке его имени я опустила ресницы. Она считает, что я не люблю говорить о нём, потому что он — тот, кто треплет мне нервы и не даёт спокойно вдохнуть больше других. Но была и ещё одна — даже своей близкой подруге я не рассказала, какие чувства одолевают меня, когда я думаю о нём…

— Надеюсь, что за лето он поумнел, — ответила я, собравшись, подняла глаза на подругу и даже смогла улыбнуться.

— Этот дебил? — сморщилась Даша. — Сильно сомневаюсь. Горбатого ничего уже не исправит.

— А вдруг? — усмехнулась я. — Случилось чудо.