Второе, что также бесспорно гнетет – со мной явно не церемонились, когда закидывали в машину. Весь левый бок ощущаю, как один большой синяк, который побаливает, стоит произойти очередному толчку. А они происходят часто, потому что транспорт, на дно которого меня закинули, движется быстро и явно не притормаживая на поворотах. От этого мое тело время от времени мотыляет из стороны в сторону, а затылок прикладывается к чему-то острому и мокрому.

Я замерзла, что неудивительно. Валяться в тонком расстегнутом пальто, платье и капроновых колготках на жестком металлическом полу автомобиля, от которого несет кислой ржавчиной и прелой сыростью осени, малоприятное удовольствие.

Немного меняю положение тела, чтобы перестать биться головой о непонятную штуку, и тут же замираю, услышав…

– О, кажись, очнулась, – раздается откуда-то сверху мужской голос, не скрывающий веселых ноток. – Быстро, однако.

– Хм, шустрая девка. Это радует, – присоединяется к нему второй, более густой и дребезжащий, – надеюсь, на охоте она будет такой же резвой. Надоело сопливое нытье безвольных куриц. Хочу настоящего веселья. Чтобы полный отрыв словить.

– О, она будет, я уверен, – веселится первый. – Верно я говорю, козочка? Порадуешь папочек?

Не знаю, чего от меня ждут, замираю и не шевелюсь. Непродолжительную тишину нарушает лишь тихий шорох чужой одежды да шум колес, а затем чья-то рука нагло задирает мне подол платья и ныряет между бедер, пытаясь их растолкать и скользнуть дальше.

Дергаюсь, насколько позволяет положение, сжимаю колени вместе и кричу. Но, оказывается, делаю это лишь в мыслях. По факту выходит только вяло трепыхаться и мычать. Я не владею собственным телом.

Рот плотно заткнут какой-то грязной тряпкой, от которой царапает горло, печет губы и все сильнее накатывает рвотный рефлекс. Руки же жестко стянуты пластиковой лентой за спиной. Кисти затекли и теперь отзываются ноющей болью, становящейся все сильнее от каждого нового движения.

Хохот обоих незнакомцев пугает до трясучки. Тело прошивает жуткий озноб. И не только потому, что я валяюсь в ногах каких-то мерзавцев, хотя каких именно – догадаться очень легко. А больше из-за собственной беспомощности. Сейчас со мной могут сделать всё, что угодно, а я не могу сопротивляться.

Паника накатывает волнами, грозя совсем отключить мозг, который и так находится в диком шоке. Но, к счастью, меня перестают трогать, а через несколько минут машина начинает притормаживать. Разговоры на время стихают, будто все чего-то ждут. Хлопок двери где-то спереди, чуть слышный скрип откатных ворот, очередной щелчок двери, и транспортное средство вновь трогается. По шелесту шин догадываюсь, что теперь мы двигаемся по гравию.

Отсчитываю секунды. Одна. Две. Пять. Примерно на восьмой машина тормозит полностью, и через мгновение холодный воздух врывается в салон, потому что те, кто сидел внутри рядом со мной, выходят наружу.

Понимаю, что в покое не оставят. Не для этого же похищали. Готовлюсь ко всему. Но теряюсь, когда чья-то огромная рука грубо хватает за плечо и легко выдергивает наружу.

Ноги от быстрой смены положения тела заплетаются, пытаюсь устоять и глупо не свалиться на землю, но меня поддерживают, оставляя новые синяки, а после вообще хватают за шкирку, чтобы не спотыкалась.

– Шагай, шагай давай, зверушка, – раздается над ухом все тот же веселый голос из машины, пока меня тянут в непонятном направлении.

Чуть позже следует тычок в спину, и я лечу вперед. Ожидаю удара, но по всем ощущениям оказываюсь уже в других руках.

– Куда её? – раздается над головой новый голос, в котором явно прослеживаются заискивающие нотки.