– Сонь, твоя блаженная физиономия меня пугает, – обеспокоенно склонила голову набок подруга.

– Вот и меня тоже, – кивнула я.

– Перестань с ним встречаться, Шахова, или всё это, может, плохо кончится. Вот увидишь!

– Кажется, уже поздно давать мне такие наставления, – тревожным шепотом поведала я, с ужасом наблюдая, как расширяются глаза Марьяны.

– Ты влюбилась в него что ли?

– Хуже...

– Сонь, – прижала пальцы к своим губам подруга.

– Ох, пожалуйста, Мань, не надо, ладно? – взмолилась я и нервно стиснула пальцы.

– Отец же убьёт тебя, Соня! Господи! А Даня воскресит и ещё раз прихлопнет как муху! Ты чем думала, вообще? – склонилась надо мной девушка и процедила всё это прямо в мое пристыженное лицо.

– Я не знаю, чем я думала! Кажется, ничем, – выдохнула я, только сейчас понимая весь масштаб катастрофы.

– Ты же сама говорила, что...

– Да помню я, что говорила! – соскочила я с лежака и нервно заметалась у бассейна на заднем дворе.

– И когда это случилось?

- Вчера, – вскинула я руки к горящим щекам.

– Звездец!

- Ну, Маня, – прижала я руку к колотящемуся сердцу.

- Он хоть предохранялся?

- Нет...

– Ля, ты дура!

– Но он успел... э-э-э... это... ну, вытащить, – окончательно залилась я краской и отвернулась от потрясённого лица подруги, не в силах вынести её осуждающего взгляда.

Но Рябинина только сидела и в полном шоке смотрела на меня, будто бы видела перед собой впервые, пока я пыталась придумать удобоваримые для себя оправдания.

– Я просто хотела хоть раз сделать что-то не по указке отца или брата. Понимаешь? Мне всего восемнадцать, и Рома смотрел на меня как на желанную девушку, а не как на прибыльный контракт, сулящий выгодные дивиденды.

– Необязательно для этого было с ним спать, Сонь! А если этот Рома наградил тебя какой-то неизлечимой болезнью, м-м? Об этом ты подумала, когда бросилась во все тяжкие с этим малознакомым парнем?

Но я только нахмурилась в ответ на её слова и досадливо поджала губы, признавая, что Маня, конечно, же права, но...

Чёрт, да какая ещё неизлечимая болезнь?

И снова перевела взгляд на упорно молчащий телефон. Уже половина второго дня, а от Ромы ни слуху, ни духу...

– Не встречайся с ним больше. А лучше вообще уезжай в Москву, Сонь. Иначе вляпаешься по самые помидоры!

– А ты бы уехала на моём месте? – прищурилась я.

– Я не на твоём месте, Сонь. У меня не связаны руки. Вдобавок, меня не таскают каждые полгода по гинекологам, чтобы проверить чиста ли я и непорочна в отличие от тебя. Что ты будешь делать, когда это случится вновь? Что ты скажешь, когда выяснится, что ты больше не девственница?

И липкий страх прокатился по позвоночнику, а затем наотмашь ударил по истерзанным нервам.

– Я не знаю, – честно ответила я и тем самым подвела черту под этим бесперспективным разговором.

Я не знала, что буду говорить и делать. Я только понимала, что сейчас мне нужен только Рома. Я хочу получить свой глоток свободы и счастья, чтобы потом потонуть в пучине обрыдлой до безобразия действительности.

Вот и всё!

Но время шло, а Рома так и не написал мне. И не позвонил. Новый день – и снова ничего. Выходные подкрались незаметно, но телефон продолжал молчать, а на глаза всё чаще стали наворачиваться слезы отчаяния и обиды, пока в субботу у меня не случился самый настоящий приступ паники только от одной мысли: «А что, если он пропал навсегда?»

Руки тут же затряслись, а в груди разорвалась осколочная граната, разворотив все внутренности к чертям собачьим. И не продохнуть. Лёгкие превратились в кровавую кашу.

Но как узнать наверняка?

Хватаю телефон и непослушными пальцами нахожу его номер, а потом изо всех сил прикусываю щеку изнутри, призывая себя не делать глупости. Не падать ниже плинтуса. Не пробивать дно.