Я пытаюсь взять себя в руки.

Пристально посмотрев на меня, Эмин распахивает холодильник. Греет еду, которую заказал еще в день нашего прибытия.

– Давай вместе придумаем, как посадить его в тюрьму. Такие люди, как он, не должны гулять на свободе!

– Диана, не зли меня.

– Он похитил мою маму. А теперь ищет меня. Ты считаешь меня маленькой девочкой, но это далеко не так…

– То есть ты вполне готова к сексуальным отношениям?

Я замолкаю. Духовка начинает работать, и тогда Эмин приближается ко мне.

– Ты не поцеловала меня, когда я пришел.

Вытягиваюсь по струнке, вжимаясь в подоконник. Он подходит близко-близко. Наклоняется, чтобы увидеть мои глаза. Его тяжелое дыхание опаляет меня.

– Эмин…

– Мне так нравится, когда ты шепчешь мое имя. Хрипло так. С надрывом.

Его большой палец касается моей щеки. Нежно. Слишком нежно – до боли.

Он спускается к губам. Оттягивает нижнюю, заставляя меня приоткрыть рот.

– Моя девочка очень красивая. Весь день я думал только о тебе. Но я вижу, что ты плакала. Почему?

– Ты запер меня.

– Ради твоей безопасности.

Эмин не прекращает трогать меня. Его пальцы медленно спускаются к шее. От его жестов мое сердце начинает биться быстрее. Ладони потеют. Отчего-то становится жарко.

Я стараюсь не смотреть в его холодные глаза, опускаю взгляд ниже и упираюсь в бьющуюся жилку на его шее. Она у него очень толстая и большая.

– Я хочу навсегда спастись от Анархиста.

– Ты ему не нужна.

– Но ему нужна моя мама.

– Подумай лучше о себе, Диана.

– Что?..

Эмин целует. Резко захватывает меня руками, фиксируя шею. И губами овладевает.

Целует так, что дыхание спирает. И ладони вверх поднимаются – к его руке, что удерживает меня за шею.

– Эмин!

Голос получается хриплым от волнения. С надрывом. Как ему нравится.

А мне страшно от его жадных поцелуев. Внутри творится черт пойми что, и я совершенно не понимаю природу происходящего.

То жарко, то холодно.

То страшно, то… внизу разгорается пожар.

Со мной никогда такого не было.

Только разум не отключается, и я все пытаюсь вывернуться из его тисков.

Эмин хватает меня за бедра и поднимает своими сильными руками. Я вскрикиваю, а он сажает меня на подоконник. Резко, грубо. Раздвигая ноги и пристраиваясь между нами.

– Пожалуйста, Эмин! – уворачиваюсь от его жадных поцелуев.

– Я буду нежным. Доверься мне, Диана.

Его слова лживы. Он хрипит от возбуждения и больно сжимает попу. Хватает за бедра, притягивая меня к себе. Он не будет нежным. Присваивают себе не нежно, а насильно.

– Я не хочу, Эмин.

Втягиваю в себя воздух как сумасшедшая, когда его рука – горячая, сильная – проникает под кофту и накрывает мою грудь.

– Хочешь. Я чувствую, как сильно ты хочешь.

Барахтаюсь в его объятиях. Вцепляюсь в его руки, чтобы убрать их со своего тела, но все бесполезно.

Меня пугает реакция моего тела.

Но еще больше я боюсь становиться его женщиной. Мама говорила, что это та грань, за которой следует невозвратимое. Это есть принадлежность мужчине, которому ты отдалась.

Мама знает толк в одержимости.

Духовка звонко щелкает. Блюдо готово. Но Эмин и не думает останавливаться, жестоко сминая мои губы своими.

– Ты такой же, как он… Да, Эмин?! Из жестокого мира. Где можно убивать, преследовать, насиловать… – шепчу с надрывом.

Я не надеялась на отступление, но после моих слов Эмин отшатнулся от меня.

Отшатнулся так резко, что я испугалась. Его взгляд пригвоздил меня к месту, и постепенно туман в его глазах уступал прежнему холоду.

Дрожащими руками я поправляю кофту. Грудь все еще чувствует его грубые прикосновения. И тело, распаленное его жадными ладонями, до сих пор ожидает большего.