Я понимаю, что мне не уйти от него невинной.

– У меня никого нет. Я свободна.

Это была правдой. Из-за него у меня никого нет.

Ответ Давиду понравился, ведь он хочет оставить меня себе.

– Это хорошо. Возможно, ты сегодня задержишься.

Возможно, ты ошибаешься.

Сегодня все будет иначе.

Последующий треск ткани отрезвил меня. Бюстгальтер треснул и полетел прочь – он стал уродливым и не нужным. В чем мне теперь уходить от него – я не знала, а убийцу это мало заботило.

– Красивая…

Груди коснулись чужие руки.

Грубо, жестко. Я охнула.

Услышав скрежет зубов, я старалась не смотреть на его искривившийся в голоде рот. Я облизала опухшие губы и уставилась на пряжку ремня. Снова. Рядом с ремнем торчал ствол. Вот, что манило меня.

Давид отошел на шаг и впился в мое тело голодным взглядом.

Если он возьмет меня – я не переживу. Как не пережила бы, если бы ему удалось поставить меня на колени.

– Подойди. Ко мне, – отчеканил зверь.

Я встрепенулась. И сделала шаг, смотря только на рукоять. Он думает, что я возбуждена, и это его убьет. Убьет надменность, самолюбие, спесь и гордыня.

Но когда я приблизилась – обнаженная по пояс – он схватился за рукоять и бросил пушку на пол. С диким грохотом.

И начал меня ласкать.

– У тебя красивая грудь, – он задаривал меня комплиментами, – ты хорошая девочка. Нравишься мне.

Как же я ненавижу тебя, Басманов Давид.

Я думала, сердце выпрыгнет из моей груди.

Быть рядом с ним и не сойти с ума – мне многого стоило.

И поэтому, когда в квартиру ворвались неизвестные, я осторожно выдохнула. Это мое спасение.

Еще бы немного, и он бы он сломал меня. Взял бы прямо здесь, надломив мою волю.

Когда в дверь застучали, он уже раздвинул мне бедра и почти трахнул меня пальцем.

– Запомни, где мы остановились, – прохрипел голодный зверь.

Давид нехотя отпустил меня, а я нашла взглядом пистолет – он укатился в самый угол. Поправив штаны, Басманов первым делом схватил его.

– Кто это? – спросила я.

Давид бросил на меня хмурый взгляд, словно уже забыл о моем существовании. Он устало потер лицо ладонью и быстро проверил магазин.

– Я разберусь. Спрячься. И не выходи, пока я не скажу, – велел он.

Я оглянулась. Подхватив с пола платье, я спряталась за шкафом и натянула на себя порванную одежду. Лучше, чем ничего.

Последнее, что я увидела, это как лицо Давида исказилось в гримасе ярости. Кажется, друзей он не ждал. У него их попросту не было.

Я притаилась за шкафом, а в коридоре послышались звуки борьбы. Удар за ударом заставляли стены дрожать.

Я спокойно отсчитывала до трех. Пыталась понять, кто лидирует, а кого сейчас методично избивают.

Судя по тому, что Давид один, сила не на его стороне.

– Ну что, сукин сын, будешь еще бросать тех, кто тебе добро сделал?!

Чужой бас пробрал до дрожи. Он лидировал.

Кто-то рядом засмеялся – их было двое.

– Смотря что ты зовешь добром, – сплюнул Давид.

Звуки борьбы возобновились. От досады я прикрыла глаза и дождалась, пока прозвучит первый выстрел.

Всего их будет два.

Дальше последовал мат и непрерывная борьба. Я выглянула и увидела, что Давида ранили, но он продолжал удерживать позиции.

Один из нападавших тоже был ранен, и он полз за пушкой. Другой с перекосившимся от ярости лицом сжимал крепкую шею Басманова. Его люто ненавидели, и, как оказалось, не только я.

Время шло на секунды. Один душил, другой пытался доползти до пистолета. Итог мог быть печальным.

Давид скинул руку бандита и заломил ее ему за спину. Бандит взревел. Между ними снова началась схватка, и я вышла из укрытия.

Это могло кончиться плохо.

– Жасмин! – заорал Давид, увидев меня.

Я видела цель и не видела препятствий. По пути ко второму раненому я перебирала подходящие приемы. Знания и хорошая практика в карате дали мне многое.