Это было грубо, сурово. Это по ней ударило – вижу, как дернулась бровь. Как отвела взгляд, помяла сумку в своих руках.

Вижу, как грудь поднимается, опускается. Быстро, ритмично.

Ты сексуально нервничаешь, девочка.

– А я не спрашивала, Давид. Я буду твоей единственной.

– Охренеть, – выдал я.

– Пусть не первой, но последней, – она дернула подбородком, – запомни мои слова.

Ты закапываешь себя все глубже, Жас.

Едва ли я буду верен одной лишь девчонке, если только ты не задумала убить меня.

Я прищурился:

– Где ты была все это время, единственная?

– Я уехала на время, чтобы принять решение.

Как интересно и лживо.

Я повернул ее к себе спиной и обхватил за шею. Жадно вдохнул ее аромат, вдавливая покорное тело в свое.

– Сделаю вид, что поверю, – процедил я, – но у меня тоже сюрприз будет. Я кое-что приготовил для тебя, Жасмин.

– Но ты не знал, что я вернусь.

Я усмехнулся: наивная девочка. Еще как знал.

– Поехали, покажу сюрприз. Тебе понравится.

Я взял ее за руку, а у самого внутри – полный дурман. Штиль. Ареальность.

Уверен, это пройдет после первого секса, просто сейчас невмоготу. Сделаю ей сюрприз, а потом возьму ее тело.

И успокоюсь.

Точно успокоюсь.

– Давид…

– Сейчас, моя кайфовая.

Я прикрыл глаза, держа свой якорь в руках. Держа Жасмин.

А ведь у нее не было ни единого шанса заинтересовать меня, если бы не то лезвие ножа, по которому она меня тащит.

С ней либо помрешь, либо получишь самый высокий кайф.

То, что чего мне не хватало в неволе, Жасмин воздает сполна. Она знала, чем меня цеплять.

– Давид… посмотри…

– Тихо.

В один миг Жасмин напряглась всем телом.

– Посмотри же… сюда идет твой брат!

Я бросил взгляд на тонированные окна.

Твою же мать, этот говнюк испортит мне весь вечер.

– Это и есть твой сюрприз?

Ее голос дрожал. Жасмин была напугана.

– Чего боишься, девочка? Познакомишься с братцем и поедем. Хотя, – я усмехнулся, – вы же и так знакомы, верно?

Я прижал к себе мелко дрожащее тело и прошептал:

– Это ведь он подарил мне тебя. Мне надо поблагодарить братца, как считаешь?

14. Глава 15

Жасмин

Я полагала, что хуже быть не может.

Что невозможно ненавидеть человека больше, чем я ненавижу его сегодня.

Но Давид Басманов доказал мне иное.

После того, как он поговорил с братом, его будто подменили. Их разговор был короткий, но я знала: они говорили обо мне.

А после – он привез меня сюда.

– Почему молчишь? Тебе не нравится?

Он поцеловал меня в щеку как умел – грубо, отрывисто. Я слегла покачнулась, а затем замерла.

Боль в груди нарастала. Трепет – не от любви, а от ненависти – лишь усиливался.

Я смотрела на Давида, пытаясь разгадать, что у него внутри. Что он уже знает и сколько времени я имею. Но на его лице застыла каменная маска.

О чем именно он говорил с Рустамом – осталось для меня загадкой.

Однако я еще жива. И Давид, кажется, все также мною увлечен.

– Надо же, – выдавила с трудом, – ты превзошел себя.

Давид кивнул. Довольный, преисполненный надежд. То ли он играл так хорошо, то ли действительно не понял, что натворил.

Не понял, куда он меня привез.

И какую бурю чувств вызвал во мне. Опасную, жуткую бурю.

– Я знаю, ты давно не выходила на лед. Но сегодня с тобой будет один из лучших тренеров столицы.

– Давид, сейчас ночь, – глухо выдавила я.

Я посмотрела в сторону.

Лед вызывал во мне все: страх, ненависть, ностальгию. Последний раз я танцевала на льду перед родителями. Они сидели на трибуне и счастливо улыбались – у их дочки такой талант!..

Их дочка целилась в чемпионки России по фигурному катанию.

Безумная гордость.

Но о той целеустремленной девочке так никто и не услышал. Родителей не стало, и талант исчез. И медали куда-то подевались. Дочь променяла лед на холодное оружие, а нежность на – ненависть.