До одури въелась.

В итоге я подал сигнал слишком поздно, Антон среагировал с опозданием, объект заметил слежку и смылся с товаром.

Как вспомню ту ночь, так зубы от ярости скрипеть начинают.

Чтобы я из-за бабы…

– Ума не приложу, как нам товар вернуть. Этот ублюдок засел на дно.

– Женщину тебе надо, Дава. И кровь в голову прильет, и разум чистым станет.

Антон единственный знал о моем голоде. Он привез меня в Аргентум, заказал алкоголь и женщин. Сказал, надо развеяться. Я и сам это понимал, да только…

Это не девочка была, а беда. Все мысли были в Жасмин – я пытался разгадать эту головоломку, и ни хрена не получалось.

В ту ночь она решила сбежать. Я вернул оружие Алероеву, а когда приехал в лес, в доме Жасмин уже не было. Я сразу это понял по темным окнам и тишине вокруг.

Девочка не выдержала грубости.

Напора.

Не из того сорта она сделана.

«Не для меня», – подытожил я.

– Подойди, – я кивнул одной из девиц.

В пустых блядских глазах зажглась искра. Из пятерки девиц, приведенных напарником, я выбрал именно ее.

Хотя что там выбирать – всюду одинаковый ботокс. У кого-то больше, у кого-то меньше.

А у Жасмин все свое было.

Даже грудь своя, а у нее она не маленькая была. Я проверил специально. До последнего не верил, что своя тройка. На таком-то тоненьком теле.

Я улыбнулся. Бог ее этим не обделил.

– Меня зовут Аня, – брюнетка соблазнительно улыбнулась.

– Мне все равно, – я отмахнулся.

Когда она склонилась ближе, я тронул ее волосы. Хотел знать: они такие же на ощупь, как у Жас?

Нет.

У этой они жесткие, неухоженные. И запах от них шел масляный, приторный. Ненатуральный.

Жасмин даже пахла собой. Цветком и… собой. Я помнил ее запах. Пока еще помнил, хотя прошла неделя с плюсом.

– Как ты держишься? – недоумевал Антон, – я бы давно ее оприходовал.

– Я стал разборчивым.

– Чего? – напарник расхохотался.

– Подержав в руках бриллиант, не захочешь видеть фианит. Понял?

Антон резко поднялся с места со своей девицей.

– Ты бросай это, Давид. У нас завтра задание. Если и его провалишь – головы нам не сносить. Поэтому по-хорошему прошу – утоли свой голод. Я жить хочу, понял?

Он обернулся:

– А раньше, чтобы иметь бриллиант в своем арсенале, многим жизнь приходилось отдавать. Так что не стоит твой бриллиант того. Погубит еще, оглянуться не успеешь.

Я не сомневался: этот бриллиант мог погубить. В Жасмин не желание таилось, и не тяга к деньгам, – в ней чернота сгущалась.

Никогда и ни в ком этого не встречал. Моя эксклюзивная коллекция.

Я с силой сжал телефон в руках. И только так почувствовал вибрацию.

Я снял трубку, кивая брюнетке, чтобы отстала на время. Она притаилась на кожаном кресле, в помещении мы остались одни.

– Сколько лет, сколько зим, братишка! – я ухмыльнулся.

– Привет, Давид, – сдержанно ответил братец, – ты так и не появился у отца. Что это значит?

– Слушай, времени не было. Давай в другой раз.

– Где ты? Я сейчас приеду.

Я глянул на ожидающую Аню и рассмеялся:

– Ты не входишь в мою ночную программу, Рустам. Если только о подарке мне что-нибудь расскажешь.

– А что о нем рассказывать? Ты о том дне, когда тебя выпустили?

– Да, – сказал, думая о Жасмин, – хочу все знать, братец.

Последний раз мы с братом виделись в тюрьме, а темы для обсуждения есть.

Одна из них – Жасмин.

Хочу знать, где он ее нашел и ту информацию, что Алероеву нарыть не удалось. Тот сказал, все шито белыми нитками. Не подкопаться к Жас. Стоят за ней, причем крепко.

– Ну, у меня есть кое-какая информация, – в его голосе послышалось удивление.

– Тогда приезжай, – я довольно прищурился, – у меня охренеть как много вопросов по ней.

– Мне лучше не светиться. Найдешь меня на втором этаже, – добавил отрывисто.