– Как тебя угораздило-то? Красотка?
Это старое прозвище, так меня уже давно никто не зовёт. Да и какая я красотка? Кожа да кости, лицо обветренное, волосы как солома, и одежда из сэконд-хэнда…
А ведь еще совсем недавно все было иначе!
Когда бабуля была жива… Вспоминаю её и мгновенно глаза наполняются слезами.
– Не плачь, Сонь. Я помогу…
Он действительно помогает. Берет тряпку, достает с полки бутыль растворителя.
– Пол-то мы очистим, а как с вещами быть? Вещи на выброс. У тебя… тебе есть во что переодеться?
Качаю головой и тут меня словно прорывает. Я падаю на скамью, стоящую у окна и реву…
Глава 4
Я не привыкла показывать слабость. Мне давно проще делать вид, что меня не задевает то, что происходит вокруг.
Когда-то всё было очень хорошо. Когда-то я была счастлива. Сейчас мне кажется, что это было в другой жизни, или в другой вселенной.
Когда мама и папа рядом. Когда есть нормальный дом.
Даже когда осталась только бабушка еще все было хорошо! А потом…
– Эй, ну что ты, Красотка, не реви… Перестань. Все нормально будет. Выше нос!
Я стараюсь, правда стараюсь! Но когда он так говорит…
Ком в горле. Еще хуже становится…
– Эй, ну правда, малыш…
Даня кладет руку мне на плечо, для него это просто дружеский жест, а я, кажется, растекаюсь как акварель у начинающего художника. Плыву, чувствуя головокружение. От его близости, от аромата… я даже не чувствую тяжелого запаха растворителя, от которого у меня обычно мигрень.
Забываюсь настолько, что просто падаю в его объятия. А потом перепугано вскрикиваю, отталкивая Даню от себя.
– Прости, я не хотела…
Сердце колотится как сумасшедшее, словно вот-вот выпрыгнет, смотрю на него, обмирая от страха. Я не мог показывать свои чувства. У меня их нет и быть не может! Я в ужасе от того, что он может подумать, будто я…
– Всё норм, Сонь, расслабься. Мы же друзья, да?
Да… я знаю, почему он так говорит. Губу закусываю и краснею, вспоминая вечер, несколько дней назад.
– Что это за инсталляцию вы тут устроили? Красовицкая? Виноградов?
Голос директора вгоняет меня в еще больший ступор. Жду приговора.
– Тётя Ира, это не Соня, это я…– Аринка заходит, встает перед нами виновато хлопая глазками, смотрит на директора художественной студии Ирину Вениаминовну, которая, к счастью, очень хорошо к ей относится, – я устроила, потому что противная Круэлла сказала, что Соня краски украла, а она не крала!
– Круэлла, значит…не крала… – Ирина Вениаминовна чуть поджимает губы, – Ясно. София, нужно навести тут порядок. Потом… зайди в мой кабинет.
Холод ползет по спине.
В кабинет. Что меня там ждёт? Я знаю, что директриса относится к нам хорошо, старается помочь чем может, в память о бабушке, которая стояла у истоков создания студии, и, собственно, почти всю жизнь тут работала, но Ирина не всесильна.
Есть учредители. Есть меценаты, которые дают деньги. Если они получат жалобу, то меня… нас с Аришей просто вышвырнут вон.
А жалоба от Агаповой точно будет.
Она давно мечтает избавиться от меня. А ведь раньше мы дружили. Когда я еще не была сиротой и нищебродкой…
– Варвара Михайловна, – директриса оглядывает помещение, пол и стены которого перепачканы краской, вздыхает, – вы можете провести урок в другой аудитории?
– Учитывая-то, что тут творится? Разумеется. – молодая преподавательница тяжело вздыхает, – Пойду искать.
– Варвара Михайловна, там вторая свободна, Левшин заболел, отпустил своих. – Даня говорит с ней предельно вежливо, но я-то знаю…
В студии многие болтают о том, что Данила втрескался в преподшу. Варвара держит себя с ним очень строго. Так и не скажешь, что они… Нет, никто и не говорит, все уверены, что Даня влюблен, а она вся такая неприступная, как Снежная королева.