Прошло, наверное, томительных тридцать минут. Из ванной до него донесся призывно звонкий голосок:

– Грач, как насчет того, чтобы немного потереть спинку одной сильно несчастной и очень одинокой женщине?

– Нет проблем! – вскочил Макс с кресла.

Он этого напряженно ждал, и он этого дождался…

То и дело Ивкин порывался вскочить и побежать туда, где наивная простушка нежилась в огромной ванне. Но он хорошо понимал, что своим необдуманным порывом может все испортить. В его извращенную головку закралась крайне интересная мысль. Ему захотелось превратить ужасно наивную и простоватую девицу в свою послушную игрушку, всегда доступную и услужливо уступчивую.

– Живут же люди! – прикрыла Машка от удовольствия глаза, с головой нырнула под воду.

За всю ее короткую жизнь она еще ни разу не бывала в столь прекрасном доме. Да и что она, собственно, могла видеть, живя на небольшом хуторе, вдалеке от настоящей жизни.

Ветхая саманная хата с земляным полом вошла в ее жизнь с самого ее рождения. В жалкой лачужке маленькая девочка научилась ползать, затем встала она на ножки.

Единственная на несколько сел школа находилась от них в семи километрах, а потому учиться малышка пошла в восемь лет.

В третьем классе девочка сильно простудилась, когда она по пояс ухнула, провалилась в прикрытый снежным сугробом студеный ключ. Машенька долго болела, сильно отстала от своих сверстников, и ее оставили на второй год.

– На хуторе мы все мылись в ржавом корыте… – вспомнила о тогдашних удобствах жизни и вздрогнула девушка.

Ей стало не по себе от пришедшей в голову мысли, что если бы их хата случайно не сгорела бы от пожара во время пала травы, то они, наверное, никогда не переехали бы жить в большущий город, до сих пор мыкались бы на хуторе.

– Ладно еще… тетка приютила нас! – вздохнула Машка.

Ей все время казалось, что их родственница едва-едва терпит всю их ораву, нежданно-негаданно, как снег на голову, свалившуюся на городскую жительницу.

Тетка Матрена показательно скрипела зубами, но свою старшую сестру с ее четырьмя босоногими ребятишками пока на улицу не выгоняла. До поры и до времени она позволяла жить им всем у себя и не прогоняла.

– А если тетка Матрена нас выгонит, а? – моргнула девушка испуганно. – Не, обратно я ни за что не поеду!

Достав мочалку, Машка принялась ожесточенно тереть свою кожу, будто пыталась напрочь избавиться от прошлого. Ей до ужасти не хотелось возвращаться на хутор. Да и к тетке идти ей тоже жутко не хотелось. Ей захотелось остаться в роскошном особняке, жить тут. Хоть как, но жить. На любых условиях, но жить. Устроиться тут, к примеру, в прислуги…

На улице быстро темнело. В комнате и раньше царил полумрак из-за заботливо прикрытых майором штор, а с заходом небесного светила и вовсе стало ничего не видно.

– Господи! – проснулась женщина и мгновенно потерялась во времени и в пространстве. – Сколько времени? Где я?

– Ты у меня дома, – включил Шпак настольную лампу. – Скоро будет пять часов…

– Утра или вечера? Сколько же я проспала? – проступило на женском лице нешуточное беспокойство.

Нежно дотронувшись до ее узкой ладошки, майор поспешил успокоить Лесю, негромко сообщил:

– Всего и ничего. Каких-то пару часиков…

– Черт! – вскочила Штерн, засуетилась. – Из-за тебя я прогуляла полдня! У меня из-за тебя возникнут проблемы! У меня были занятия в четыре с группой моих девочек. Черт!

Мужские руки поймали женщину, прижали к себе:

– Не стоит, Леся, тебе за это переживать и волноваться. Я звонил твоему начальству, сказал, что тебя срочно вызвали в Управление боевой подготовки. Они уже в курсе…