– У тебя мороженое растаяло. Из рожка течёт. На ботинки.

Шокер тихо выругался, побежал выбрасывать рожок, а вернувшись, сообщил:

– А вкусное, кстати, мороженое. Хочешь?

– Нет, я не люблю мороженое.

– А что любишь?

– Кофе. С коньяком.

Он хлопнул ресницами и смущённо кашлянул:

– Ну, тут мы этого точно не отыщем. Семейный же парк…

– Ладно, не напрягайся. Шучу.

– Но, если ты и правда не прочь немного выпить, то… – Шокер задумался. – Во времена моей бурной юности тут было одно местечко, совсем рядом. Пойдём?

Не дожидаясь моего ответа, он взял меня за локоть, развернулся и повёл меня прочь от шумной набережной, по извилистым тенистым дорожкам к ближайшему выходу из парка. Здесь народу было совсем мало.

– Удивительно, как я на тебя набрёл…

– Это точно. Удивительно, а главное, вовремя. Завтра ты на меня уже бы не набрёл. Я теперь свободный человек, и завтра утром я возвращаюсь на изнанку.

– Поздравляю! – улыбнулся он. – Я помню, ты очень хотела свободы. Но, кажется, не очень-то верила, что этот день наступит.

– Честно говоря, да. А ты почему здесь? Отпуск?

Улыбка сошла с его лица.

– Нет, – коротко ответил он и замолчал.

– Что случилось, Шокер?

– Меня отозвали с изнанки. До особого распоряжения.

– Что, командор спустил всех собак?

– Да нет, его не особо спрашивали, я так понял. Наша группа под расследованием, опять. На этот раз у департамента безопасности. Нас сюда всех вызвали, не только меня.

– Из-за Тайлера?

Он кивнул и развёл руками:

– Этого следовало ожидать. Терракотовые взбесились не на шутку.

Мы вышли из парка, и Шокер свернул в ближайший переулочек.

Заведение, куда он меня привёл, было типичным гатрийским застенчивым кабаком. Застенчивым, потому что визитов в такие заведения принято было стесняться. Поэтому во внутреннем дворике стояли не столы, а целые беседки, заросшие цветущим плющом. Внутри каждой беседки располагались маленький круглый столик и две полукруглые скамейки. Никто толком не видел тех, кто сидел в соседней беседке, не видел, что там те соседи пьют и сколько. Хотя какой смысл в этой застенчивой предосторожности, мне было не понятно. Всё равно напиться по-настоящему в ресторанах поверхности было очень проблематично. Алкоголь подавали очень слабенький, который не может нанести вреда здоровью. Хочешь надраться до бесчувствия – это дома, за задёрнутыми занавесками. Или уж если непременно хочется ещё и разгуляться да себя показать – то это на изнанку.

Мы с Шокером сели в беседке друг напротив друга. Официант принёс винную карту.

– Выберешь сама? – Шокер попытался дать карту мне.

Я отмахнулась:

– Давай ты, мне сегодня даже думать лень.

Шокер что-то заказал, а когда официант ушёл, стал просто смотреть на меня.

Под его взглядом было как-то неуютно. Тяжёлый у него был сегодня взгляд. Тоскливый.

– И давно вы все здесь? – спросила я, чтобы хоть что-то спросить и встряхнуть ауру.

– Две недели уже.

– Странно, почему мы не встретились раньше.

– Я живу дома. А ребята – в городке, и даже не знаю, почему ты с ними не повстречалась.

– Шокер, у меня такое чувство, что я крепко испортила тебе настроение.

– Что за чушь?! – возмутился он.

– Ты был так счастлив с дочкой. А тут я откуда ни возьмись, и ты скис. На тебя смотреть страшно.

Шокер коротко вздохнул.

– Нет. Я очень рад тебя видеть.

– Непохоже. Извини, я не придираюсь. Мне не надо, чтобы ты подпрыгивал от счастья, увидев меня, но уж если мы сейчас вдвоём, почему просто не сказать, что случилось?

Шокер встал, пересел на мою скамейку и подвинулся поближе.

– Ничего особенного не случилось, – вздохнул он. – Неопределённость давит. Это не ты мне, а я тебе сейчас испорчу праздничное настроение… Кстати, как твой брат?