– Лезь под койку, – скомандовал Тит.

Кузьма послушался, и Тит залез следом. Помимо них, под кроватями уже обретались: зачинщик беспорядков Шнурок, Пуля и четвертый из «червяков», Мишка Макуха.

– Все, пацаны, щас начнут искать, кто кипиш поднял! – испуганно сказал Шнурок.

– Пара дней в изоляторе тебе не повредит, – ухмыльнулся Тит. – Нечего было выделываться.

– Пуля, я не хочу в изолятор, – заныл Шнурок. – Там холодно. Может, придумаем чего? Пусть вон Кузя паровозом идет. Ему все равно через пару дней на мамкины харчи…

Перед лицом Шнурка возник массивный кулак Тита.

– А это вот видел? Сам накосячил, сам и расхлебывай.

– Пуля, чего он? Скажи…

– Отвяжись!

Пуля внимательно следил за тем, что творится возле решетки. Там «веселые ребята», орудуя дубинками, постепенно восстанавливали «конституционный порядок».

– Во пруха, блин! Менты решетки запереть забыли, – сказал Пуля. – Берите шмотки и ползите за мной.

Он быстро нырнул под соседнюю кровать. Остальные «червяки» и Кузьма последовали за вожаком. По пути к ним присоединилось еще несколько подростков. Если глядеть сверху, они и впрямь напоминали ползущего по полу гигантского червя. Конечно, их вскоре заметили милиционеры.

– Вася! Решетку! Решетку закрой! – крикнул кто-то.

Таиться больше не было резона, и ползущие мигом обратились в бегущих. Первым проскочил Тит, за ним Макуха, потом Пуля, Шнурок, Кузьма, а там и шестой, седьмой, восьмой… Перед девятым решетка захлопнулась. Лестница из пяти ступенек, коридор, подсобка, окно – все это они миновали одним духом и – очутились на свободе.

Оказавшись на улице, Кузьма замешкался. Он вдруг вспомнил инспектора Глушенкову – она ведь обещала помочь. Но задумался он лишь на миг. Пьянящий воздух свободы погнал его прочь. Он бежал, петляя по улицам и дворам, совершенно не чувствуя усталости, и остановился лишь тогда, когда услышал позади жалобный зов:

– Кузя, стой!.. Сто-ой… – Харкая и держась за печень, за ним ковылял Шнурок. – Ну, ты прям спортсмен, – сказал он, отдуваясь. – Не угонишься за тобой. А где все пацаны?

– Не знаю…

– А что это за район?

– Тоже не знаю…

– Я тут, кажись, еще не бывал… – Шнурок задумчиво огляделся. – Ничего, разберемся.

Разбираться пришлось долго. Около часа они бродили меж девятиэтажных коробок, по совершенно одинаковым на вид дворам, пока Шнурок наконец не сказал:

– Вон п-памятник. От него и д-до нашего «офиса» нед-далеко… – У Шнурка зуб на зуб не попадал.

Только теперь Кузьма понял, что промасленной фуфайки на нем нет. Видно, забыл впопыхах при побеге.

– На, надень, – сказал Кузьма, снимая с себя куртку.

– А ты?

– Будем греться по очереди…

Минут через сорок они добрались до «офиса», который в простонародье именовался канализационной шахтой. Возле нее, нервно покуривая, топтались остальные «червяки».

– Шнурок, ты че, блин, как долго? – строго спросил Пуля. – Мы уж думали, тебя снова замели.

– Как же, заметут они меня! – отмахнулся Шнурок. – Закурить дайте.

– Держи, – Пуля протянул ему пачку. – Его-то зачем с собой притащил?..

– А куда ему податься? – сказал Шнурок, прикуривая. – Да ты, Пуля, не ведись. Кузя, вроде, ничего пацан.

«Червяки» удивленно переглянулись. От Шнурка они таких слов явно не ожидали.

– Ладно, – кивнул Пуля, откидывая тяжелую чугунную крышку. – Милости просим к нам в «офис», блин…

Спустившись по узкому и довольно длинному колодцу, Кузьма оказался в просторном бетонном помещении, освещенном керосиновой лампой, посреди которого лежали две огромные трубы, обложенные стекловатой. Очевидно, это были трубы теплотрассы – от них исходило приятное тепло. По стенам шел затейливый узор из ржавых труб меньших диаметров, оснащенных множеством вентилей и задвижек. Единственная свободная и ровная стена была облеплена фотографиями автомобилей и голых красоток, пол же устилал пружинистый ковер из разобранных картонных коробок. Кузьме показалось, что откуда-то справа доносится плеск воды, но прислушаться он не успел. Кто-то пихнул его в спину.