– Кто там? – хрипло выдохнул он.

Тишина. Фигура растворилась в ночи, будто её и не было. Но сердце Алибека колотилось так, словно он пробежал целую версту. Он перевёл взгляд на Каиржана. Тот был бледен, губы его подрагивали, но он не говорил ни слова. Они понимали друг друга без слов. Это не было плодом воображения.

А в тёмных закоулках деревни, нечто наблюдало за ними. Безмолвно, терпеливо, как сама ночь, хранящая древние тайны…

Глава 3.

Утренняя тишина

Рассвет медленно прокрадывался в деревню, окрашивая всё в нежные, розоватые тона. Тонкие полоски света пробивались сквозь еще не рассеявшийся туман, клубившийся над выжженной солнцем степью, словно призрачные змеи, обвивающие спящие дома. Воздух, прохладный и свежий, пах влажной землёй, спелыми травами и дымом от едва разгоревшихся очагов. В этой тишине, нарушаемой лишь редким пением птиц, жизнь в деревне пробуждалась неспешно, с размеренной неторопливостью, передаваемой из поколения в поколение.

Алибек медленно разлепил веки. Несколько мгновений он лежал неподвижно, погружаясь в тишину утра. Комната, освещённая слабым светом, казалась прохладной, но под тёплым одеялом он чувствовал себя в безопасности. Однако неясное беспокойство, словно тонкая ледяная нить, пронизывало его сознание. Воспоминания о ночи, о странном видении, вспыхнули в голове, заставляя сердце забиться быстрее. Он перевернулся на бок и осторожно нащупал под подушкой таинственный осколок. Он был там, холодный и неподвижный, словно обычный кусок металла, но Алибек чувствовал, что это лишь обманчивая оболочка, скрывающая нечто большее.

«Это был не сон», – мелькнула мысль, словно ледяной осколок, пронзивший его разум.

Он резко сел и потёр глаза. Слабый свет, проникавший в комнату сквозь щели в ставнях, окрашивал пол в тонкие полосы золотистого оттенка, словно лучи солнца пытались пробиться сквозь тьму. В доме было тихо – мать ещё спала, укрывшись от утренней прохлады, а отец уже ушёл по делам, оставив после себя запах крепкого табака. Алибек зевнул, потянувшись, и натянул на себя потрёпанную рубаху, затем тихо встал, стараясь не разбудить никого.

На улице его уже поджидал Каиржан, уныло сидя на лавке, подперев голову рукой и рассеянно чертя линии носком сапога на пыльной земле. В его глазах читалась усталость и тревога, словно он всю ночь провёл в борьбе с собственными страхами. Увидев Алибека, он оживился, но его лицо оставалось напряжённым.

– Ты хоть спал этой ночью? – спросил он вместо приветствия, его голос был хриплым от недосыпа.

Алибек кивнул, хотя сам не был уверен, действительно ли отдыхал. Мысли не давали покоя, словно стая назойливых мух, жужжащих в голове. Он взглянул на друга – на его лице читалась та же тревога, что и у него самого, словно они оба были пленниками одной и той же тайны.

– Это было… жутко, – прошептал Каиржан, его голос дрожал. – Ты что-нибудь видел, когда держал этот… камень?

Алибек вспомнил картины, вспыхнувшие в его голове, и нехотя кивнул.

– Город… огромный, сияющий. А потом… руины, крики, пламя, – его голос дрожал от воспоминаний. – Словно кто-то вырвал кусок из моей памяти.

Каиржан нахмурился, словно пытаясь разгадать сложную загадку.

– Я знал, что это не просто кусок железа. Нам нельзя держать это у себя. Это опасно.

– Взрослые просто выбросят его, – возразил Алибек, его голос звучал упрямо. – А мы должны узнать, что это такое. Это наша ответственность.

Каиржан вздохнул, не зная, как ответить. Он хотел забыть об этом, вернуться к обычной жизни, но теперь понимал – не получится. Слишком глубоко они погрузились в эту тайну, чтобы просто отступить.