Загрузили мешки на подводу Ерабья. Мужик жил с того, что возил деревенских на своей старой кляче аж до самого Браславского рынка. С кого гривенник, с кого – полтинник, по выходным неплохой заработок получался. Испокон веку в перебродских краях так: кто перевезет через озеро в соседнюю деревню, кто подвезет какой попутный товар. Имели копейку друг с друга, все легче жить. А нет денег, отвезут и за так, что с бедняка возьмешь? Спасибо, и на том ладно.

На рынок снарядили Сергея, как старшего в семье, Мишка, по своему обыкновению заканючил и напросился в попутчики. Три часа неспешной езды, и вот они – длинные ряды, уставленные разноцветьем глиняных горшков и горшочков. А за ними – гирлянды сушеной дривятской плотвы, и тут же – огромными поленьями лежат замороженные судаки и щуки. Кто сено продает, кто корову. Визжат поросята в мешках, сурово смотрят дородные бабы в цветастых платках, чтоб не сперли чего. Трогают незаметно между выпуклых грудей, где под жупанами булавкой приколот заветный платок с вырученными кровными. Дергают мужей, чтоб не засматривались на румяных молодух и не тянули носами по ветру, несущему запах свежих пирожков с капустой и картофелем да сивушный перегар от успевших остограмиться счастливчиков.

Картошку Сергей пристроил быстро: забрали всю сразу. Повезло, управляющий имением графьев Мирских купил не торгуясь, но только, чтоб сами погрузили. Сергей с Мишкой быстро доставили ее на шикарную графскую подводу, запряженную парой огромных бельгийских битюгов.

Сразу появилось много времени. Счастливый от удачной сделки Сергей купил на радостях гостинцев. Мишке – леденец в виде барашка, Ганне – пряник, щедро облитый сахарным сиропом, мамке – пучок ниток, скрученных из серой кроличьей шерсти: платок свяжет, то-то будет радости. Приглядывал себе и Стасу по доброму ножу, но тут Мишка потянул брата в сторону:

– Гля! Чо там?

Пробились через толпу зевак, а там диво: парнишка цыганских кровей разложил прямо на березовом чурбаке три карты и так ловко ими крутит: туда-сюда, туда-сюда, приятно посмотреть. Сергей заинтересовался, почему народ жмется, хохочет и кряхтит от удовольствия. А дурной цыганенок вытащил из-за пазухи кучу купюр и затараторил громко, как по писаному:

– Подходи, братия! Кто совсем без занятия! У кого денежка – доставай, пока я добрый – выигрывай! Три карты – все по-честному. Денег у нас полно, а сами мы не местные. Две красных масти, одна черная. Тянешь красную – все прекрасно! Сколько ставишь – вдвойне от меня получаешь! Коли черная выпала, не горюй, пробуй еще, фарт не фуй, коли упал, сам поднимется!

Зеваки тут же с готовностью заржали. Крупный хорошо одетый мужик, купец по виду, достал бумажный червонец:

– Эх! Где наша ни пропадала! Риск – благородное дело! – хлопнул перед носом цыганенка купюрой! – Крути! Посмотрим кто кого.

Цыганенок ловко принялся перекидывать карты с места на место, только руки замелькали.

– Стоим не стесняемся! Говори «хватит», когда выиграть собираемся!

– Хватит! – Купец рукой прижал карту. Сергей даже шею вытянул, так было интересно.

– Да пошли уже. Фигня какая-то… – потянул брата за руку Мишка.

– Подожди, малой. Тут быстрые деньги можно надыбать. Глянем!

Купец поднял вверх червовую десятку.

– Ага! Моя! Гони двадцатку! Видали, а?!

Народ удивленно заахал. Явно огорченный цыган отслюнявил купчине два червонца из солидной пачки купюр. Развел руками – бывает, отвернулся от лежащих карт, чтобы положить пачку денег в домотканую торбу. Купец хитро подмигнул Сергею и ловко загнул краешек червовой десятки, приложил палец к губам, как бы показывая: «Ща мы его!» Паренек, ничего не заметив, вновь бешено закрутил картами.