– Кажется, она жива… – произнёс Матвей, хоть сам и до конца не верил в правоту собственного заключения. Всему виной тот самый внутренний голос, науськивающий ему о собственном помутнении рассудка.

– Лейгур, пожалуйста, мог бы ты…

Исландец всё понял, сел на колени и с одобрительного взгляда отца положил свою большую, лохматую голову на девочку.

Для Матвея настал момент истины.

– Она жива… – прошептал Лейгур, посмотрел на Матвея и после на отца девочки: – Hún er á lífi!

Внезапно произошло не иначе как чудо. Девочка закашляла, тем самым хриплым, болезненным звуком, который слышал Матвей. Глаза её на мгновение приоткрылись, и она стала хватать ртом воздух.

Отец закричал, схватил её и вынес наружу. Остальные бросились за ним.

Мужчина сел на землю и стал гладить девочку по голове, пока в ослабленное тельце вновь поступал живительный кислород. Он нежно шептал ей на родном языке, и в какой-то момент Эльза начала слышать отца, и её лицо стало наливаться слезами.

Радостные возгласы стали нарастать в кучке собравшихся. Все стали шептать имя Эльзы.

Только сейчас Матвей почувствовал, как его по рукам и ногам охватила страшная усталость. В глазах темнело, и он был вот-вот готов рухнуть прямо здесь, но сдерживался. Вид воссоединившихся отца и дочери давал ему ту самую крупинку сил, позволяющей держаться на ногах.

Наблюдая за воссоединением отца и дочери, он не смог сдержать улыбки радости.

Когда вечером к нему в комнату постучал запыхавшийся мальчишка и передал записку ярла с просьбой явиться в здание института, Матвей почувствовал неладное. С чего это вдруг Эрик впервые за более чем месяц их пребывания в Лонгйире решил позвать его к себе? Прежде он и сам всегда с большой охотой приходил в старую гостиницу, где они обосновались, проверял их, а заодно проведывал расселившихся в ней поселенцев с Пирамиды. Но теперь…

Появившееся в груди волнение вдруг резко отбило у него аппетит и он отодвинул рыбную похлёбку к центру стола.

Маша наблюдала как он отодвинул стул и направился к висевшей на крючке куртке.

– Ты сейчас пойдёшь? – Ложка с жижицей и золотистыми колечками жира замерла на полпути к её рту.

– Ну да, узнаю, чего он хочет.

– Может хоть доешь?

– Потом.

– Потом остынет.

Он не ответил. В голове как назойливые мухи звучали вопросы и предположения о причинах побудивших ярла позвать его к себе.

Тем временем Маша уже встала и взяла его за руку аккурат, когда он коснулся дверной ручки.

– Маш, я…

Её пальцы коснулись его бороды и вытащили оттуда застрявший кусочек рыбы.

– Спасибо, – он поцеловал её в лоб.

– Ну всё, давай, беги, – она поправила воротник его куртки, – расскажешь потом, чего он тебя звал.

Матвей вышел в коридор.

На лестнице он повстречал Лейгура и Арину, держащую блочный лук для стрельбы.

– Ну, как прошло? – поинтересовался Матвей.

– Да у неё талант. – Исландец бросил короткий взгляд на свою новоиспечённую ученицу, та ответила ему тенью ухмылки. – Если выйдем на охоту, попадёт зайцу в глаз с сотни метров, как пить дать.

– А до тех пор я гроза всех камешек и палок в округе, которым не повезло стать мишенями, – ответила Арина с сожалением и прошла через Матвея. – Пойду проверю, как там Надя.

Матвей кивнул, скрывая досаду при виде сводной сестры. Прежняя Арина непременно остановилась бы – улыбнулась или чмокнула в щёку. Теперь же она была холодна и далека словно их родная Антарктида. Он даже не помнил, когда в последний раз видел её улыбку.

– Куда направляешься? – спросил Лейгур.

Матвей очнулся от мыслей и ответил:

– Да есть одно дело.

– Помощь нужна?

Матвей покачал головой.