По пути в город К., Михаил Васильевич заехал в областной центр, чтобы договориться о своих полномочиях. Он намеревался звонить в Москву, но по какому-то наитию решил сначала зайти в областное управление МВД, и оказалось, что начальник главка – его бывший однокашник по училищу, – и все проблемы были улажены очень быстро. Выпив со старым другом по сто грамм коньяка (больше он себе никогда не позволял, считая, что спиртное снижает реакцию, а никогда не знаешь, когда она тебе понадобится), к вечеру прибыл в город К.

Это был один из редких городков, в которых, казалось, остановилось время. Старые почерневшие деревянные дома, старинное здание фабрики с огромной трубой из потемневшего красного кирпича и с надписью «1878 год», выложенной кирпичом на верху здания.

Он быстро нашёл нужный адрес – ул. Сиреневая, 16. Этот адрес дал ему директор, сказав, что там живёт его хорошая знакомая, дальняя родственница.

Пелагея Дмитриевна, так её звали, оказалось женщиной лет шестидесяти пяти. Учитель назвал себя.

– Проходите, давно вас жду, Генрих прислал телеграмму.

Михаил Васильевич по старой привычке профессионально отметил внимательный взгляд её глаз и стройную не по годам осанку. И тут же был поражён, ощутив, что Пелагея Дмитриевна так же профессионально оценивала его и наверно уже мысленно составила его словесный портрет.

В доме пахло свежими пирогами.

– Давайте ужинать. И прошу вас, не стесняйтесь. Генрих для меня, как сын, и его друзья – также и мои друзья, – сказала Пелагея Дмитриевна.

На столе были пироги с капустой, домашние котлеты, копчёная рыба и многое другое…

– Не хотите ли домашней наливки? – спросила Пелагея Дмитриевна.

– Если только немного, – ответил Михаил.

– Я сама никогда не пью больше ста грамм зараз.

– Ослабляет реакцию, – с улыбкой ответил Михаил.

Женщина рассмеялась в ответ.

– Во время войны я работала в разведке. Приходилось всегда держать себя в руках, – ответила Пелагея Дмитриевна.

Через день приехал Генрих.

– Машенька приехала раньше. Больничный дала, но очень обиделась по поводу моего отъезда. Пришлось в общих чертах описать ситуацию, рассказать про учительницу.

– Сплетен не будет? – встревожился Михаил.

– Машенька не из болтливых, – ответил Генрих.

Вместе они за четыре дня составили список тех лиц, чьими данными могла воспользоваться учительница. Их, по общему мнению друзей, оказалось двадцать шесть человек. Они примерно подходили по возрасту и слегка напоминали по внешности. Впрочем, внешность у неё была не очень броская, а учитывая, что фотография часто не совсем соответствует внешнему виду, то эти двадцать шесть вполне могли подойти.

– Что будем делать дальше? – спросил Генрих. – Организуем запрос, не прописался ли кто под этими данными в других городах?

– Попробуем, – задумчиво ответил Михаил. – Но больше интересует, зачем она приехала в наш город, не для того же на самом деле, чтобы учить детей?

– В нашем городе есть завод сельхозмашин, аккумуляторный завод и завод ткацкого оборудования, – перечислил Генрих.

– Закрытых цехов там нет? – спросил Михаил.

– Ты имеешь в виду, как в старом анекдоте, когда слесарь воровал детали, стараясь собрать дома швейную машину, а получался то РПГ, то автомат Калашникова? – сказал Генрих.

– Ну примерно, – ответил Михаил.

– Насколько мне известно, таких цехов там нет, – ответил Генрих.

Генрих предложил рассказать об их проблеме Пелагее Дмитриевне.

– Старый кадр, – сказал Генрих Михаилу. – Ведь знаешь, Пелагея Дмитриевна была награждена Орденом Суворова в порядке исключения, ведь по статусу им награждаются только генералы за крупные операции.