Собеседник побледнел, как портянка:

– Да вы кто?!

Николай показал ему удостоверение.

– Видите ли, Степан Петрович, по делу, которым я сейчас занимаюсь, проходит вещественное доказательство: мост из нержавейки вашей работы. Мне необходимо знать, кому вы его слепили.

– Можно взглянуть? – с трудом выдавил из себя Пузырёв, ослабляя узел галстука, ибо воздуха не хватало.

– Вот!

На стол лёг прозрачный пакетик с протезом. Мастер-зубник внимательно осмотрел его:

– Да, работа моя. Я таких сделал всего три штуки, в смысле, на тройку и четвёрку верхнюю слева. Первый – Сумарокову Семёну Аркадьевичу, он со мной на соседних нарах отдыхал. Подпольный цеховик, очень богатый человек… Второй – Остапу Ничепоруку… отчество не знаю. Он за непреднамеренное убийство отбывал. Потом до самого конца срока посылками делился. Ему с Украины и сало, и колбасу, и вишнёвое варенье присылали в изобилии. Третий… Третий Перепелу, вору в законе. Настоящего имени не знаю.

– А почему из радиоактивной стали делали? – строго спросил Николай, хотя это было уже не важно.

– Как из радиоактивной?! – ахнул Пузырёв и побледнел ещё сильнее.

– Да так! Анализ показал радиацию.

О том, что радиация слабенькая, лейтенант умолчал.

Пузырёву стало дурно, и он выпил воды, проливая её на подбородок.

– Ладно, – закончил «беседу» Николай, – Насчёт денег мы замнём. Мало ли, откуда они у вас. А Перепела предупреждать, что мы его ищем, не советую. Он же обидеться может, узнав, что из-за вас радиацию во рту таскал.

– Не обидеться, а огорчиться, – пробормотал еле слышно слегка порозовевший Пузырёв, – Выбирайте выражения, гражданин начальник.

Вернувшись в Москву, Николай отправил в центральную картотеку запрос на вора по кличке Перепел. А в обед спросил сослуживца, старшего лейтенанта Кузьмина:

– Слушай, Саша, какая у блатных разница между выражениями «обидеться» и «огорчиться»?

Старлей улыбнулся:

– «Обиженные» – это камерные петухи, поэтому воры этого слова избегают. А «огорчиться» – слово нейтральное. Они за лексиконом очень следят.

– Понятно…

Ответ на запрос был получен довольно скоро. Перепел, в миру Гундин Виктор Михайлович, 1959 года рождения, трижды судимый, освободился полтора года назад и проживает в Балашихе по адресу… Ведёт себя хорошо, регулярно отмечается у участкового. Нигде не работает. Воровская специальность – квартирные кражи. В уголовной иерархии – Честный Жулик. В колонии был Смотрящим по бараку.

– Серьёзный персонаж, – прокомментировал капитан Шагайло, – Что думаешь с ним делать, Коля?

Николай почесал переносицу:

– Да, что… Приеду к нему с обыском, вот и всё!

Николай Второй усмехнулся:

– Э, дружище, не вдруг, не вдруг! Он же не дурак, чтоб похищенное дома держать!

– А как же тогда? – обескуражено почесал в затылке Николай Третий.

– Нынче уже конец рабочего дня, – уклончиво ответил, посмотрев на часы Шагайло, – Пойдём в стекляшку, пивка возьмём?

Лейтенант намёк понял: за пивом старший товарищ даст ценный совет!

В пивной младший товарищ взял четыре кружки. Пиво было вкусное, не балованное.

Выпив полкружки, капитан закурил и, прищурившись, намекнул:

– Перепел мужчина молодой. К тому же, не так давно из зоны. А, значит, что?

– Что? – туповато переспросил Николай, сдувая пену с усов.

– То! Баба у него должна быть! А то и не одна! Скорее всего, у неё… или у них хабар и спрятан. Так что, езжай-ка ты в Балашиху и попытайся сердечную подругу гражданина Гундина установить. А дальше сам сообразишь!

– Милый! – радостно завопил Николай, – Куда тебя поцеловать-то?

Два работяги за соседним столиком вздрогнули и едва не пролили пиво.