Так вот, пока Григорий скакал из стороны в сторону жалким утёнком под зонтиком, Аня, целясь телескопом во все стороны, как зенитным пулемётом, вдруг радостно крикнула:

– Двенадцатый этаж!

Гриша скрылся под деревьями и вместе с Аней стал наблюдать за жужжащей точкой дрона, который ринулся вверх.

– Кажется, засёк! – сказал Клим. – Двенадцатый этаж, левая сторона. Там что-то в форточке мелькнуло. Попробую посмотреть поближе.

Но ближе не получилось – бдительная бабушка пришла в себя, высунулась из кустов и заголосила. Спорить с ней было бессмысленно, поэтому ребята переместились к башне, в которой засели метатели, улучили момент и заскочили в подъезд вслед за жильцом. Гриша прямо в лифте принялся яростно сдирать с себя дождевик, и сапоги, и шлем, так что на двенадцатый этаж он приехал в полуразобранном виде. На площадке было пусто и тихо.

Клим, оставшийся на улице, чтобы приземлить и разобрать дрон, вскоре поднялся к ним.

– Какая квартира? – спросил Гриша, почёсывая вспотевшую лопатку.

Клим повертел головой, сориентировался по сторонам света и указал на дверь с номером 46.

Аня решительно нажала на кнопку звонка. Сейчас она всё выскажет этим бомбистам! Ей не верилось, что они так легко раскрыли дело – всего за несколько часов. И даже без Евы. А кстати, где она?

Канал молчал. Что настораживало – ведь обычно Ева не затыкалась. Аня думала, что ей придётся, как спортивному комментатору, сопровождать все их действия. В конце концов, это же была Евина идея – запустить трансляцию на странице паблика и показать в прямом эфире, как они ведут дело. Она же крупными буквами на странице написала:

«Трансляция ведётся при поддержке книжного магазина “Читариум”».

«Читайте нигде, кроме как в “Читариуме”!»

«Имеешь ум – зайди в “Читариум”!»

«Если ты не в тюрьме – проведи время в “Читариуме”!»

И прочие неуклюжие лозунги, отпугивающие публику. От них уже стали отписываться, но Еву это не останавливало: «Пусть крысы бегут с корабля, нам нужна наша публика» и прочая чушь. А тут – молчание! Это удивляло.

За дверью с номером 46 тоже царило молчание. Они и звонили, и стучали, и прислушивались – тишина. Лишь слабые шорохи – продукт воображения, плод фантазии.

– Спрятались, – подытожил Гриша. – Испугались и молчат теперь.

Клим позвонил в соседние двери, но там тоже было тихо – рабочий день, никого дома нет.

– Ну, дверь-то мы ломать не будем… – Аня пожала плечами. Она повернула телефон к себе. Раз Евы нет, то придётся за неё отдуваться. – Дорогие зрители, мы нашли квартиру злоумышленников, зверски бросавших водяные бомбы в прохожих. Вот они, затаились за дверью с номером сорок шесть. К сожалению, проникнуть в квартиру мы не можем. Остаётся надеяться, что совесть или хотя бы страх наказания заставят их прекратить безобразия. Мне, между прочим, чуть в голову не попали!

– А меня буквально расстреляли, – влез в кадр красный взлохмаченный Гриша. – Зверски!

– Привет, привет! – В трансляции появилась Ева. – Как у нас дела?

– Как у дементоров Азкабана, бродящих вокруг Хогвартса, – фыркнула Аня. – Не можем проникнуть в квартиру подозреваемых. Где ты была?

– Ох, это долгий разговор! – отмахнулась Ева. За её спиной мелькали люди. На голове у неё была какая-то шляпа с перьями и вуалеткой, на шее болтался шарф кислотных цветов.

– Ева, а что это за шляпа? – насторожилась Аня. – Похожа на ту, из спектакля «Двенадцатая ночь», который мы ставили в театралке.

– Ой, да тебе показалось! Ну мне пора! – Ева стащила шляпу с головы и вышла из эфира.

Аня выключила трансляцию, полная нехороших предчувствий.

– Поехали к магазину, – решила она. – Ева там что-то подозрительное затеяла.