Аристарх знал своё предназначение, хотя и не понимал, как гений от поэзии может влиять на цивилизацию, которая находится в духовном и интеллектуальном упадке, поэтому просто писал стихи, не задумываясь, что это может дать окружающим и ему лично:

Когда уже взведён курок,

И смысл исчерпан в разговорах

Засох пустых надежд цветок

Душа черна, погрязши в спорах

Стою, Создателя моля,

Чтоб дал немного оптимизма

В котором б слились вы и я,

Любовь, Служенье и Отчизна.

Тетрадь привычно впитывала стихи, а обёрнутая в полотенце Яна что-то сосредоточенно готовила. Она любила готовить, но не чтоб каждый день, а в особых случаях, как сегодня, например. Женщина чувствовала себя на десять лет моложе, испытывала недоступную доселе эйфорию по женской части и даже что-то себе надумала про духовность, которая, в её понимании, ассоциировалась исключительно с понятием красиво. Её манила заманчивая дымка уютного либерализма, направляющая капризное эго ко всевозможным удовольствиям многообразного материального мирка.

Яна трезво смотрела на жизнь и поэтому иногда пила, ведь служа телу, часто идёшь на компромиссы с собой, что, ой, как не просто. Сами знаете, потом, хочешь или нет, настаёт тот момент, когда от компромиссов уже воротит, и вот тогда приходится прибегать к помощи коньяка. Судьба сделала её обеспеченной дамой, поэтому разбалованная бизнесвумен предпочитала исключительно дорогие и редкие сорта благородного французского продукта. Неожиданная, но такая сладкая измена мужу, ставшая очередной сделкой с совестью, срочно требовала своей отдельной рюмашки, тем более, познавшая новые грани удовольствия женщина прекрасно знала, что эта измена очень и очень долгая история. Понимая данную неизбежность, она искренне наслаждалась и едва заметно улыбалась, прислушиваясь к нежным пульсациям своего восторженного организма.

Устойчивая привычка моментально получать желаемое, чрезвычайно точно характеризовала её пылкую до страстей природу и вот сейчас, накрывая стол, она заботилась об изысканных деталях, хотя давала себе отчёт, что неутомимый молодой любовник вряд ли их оценит. Впрочем, как и всегда, это делалось прежде всего для себя и просто потому, что хотелось именно так. Как бы там ни было, скромное обаяние буржуазии, в свойственной этому явлению полноте, захватило пространство отдельно взятой московской кухни.

Голодный Аристарх, увлечённый мыслями о предназначенности поэта, непринуждённо ел поданное, а из-за того, что на столе стояла бутылка с алкоголем, подспудно искал вездесущего Ельцина. Как ни странно, тот не появлялся, хотя, казалось бы, всё для этого есть, ведь чарующий алко комплект красуется на самом видном месте, хищно взывая к важнейшей составляющей прямолинейной природы бывшего гаранта.

– Выпей со мной, – требовательно сказала Яна и протянула рюмку.

– Думаю, что лучше не надо.

– Да брось, когда ты ещё продегустируешь такой дорогой коньяк?

– Я, вообще, никогда не пил коньяк.

– Тогда начни с самого лучшего, – капризно настаивала женщина. Ей хотелось разделить столь изысканное удовольствие с любовником и даже стать гидом в увлекательный мир жизнерадостного Диониса.

– Хорошо, немного попробую, – нехотя согласился Аристарх. Он, как ни старался, так и не увидел призрака Бориса Николаевича, по причине чего полностью расслабился, наивно полагая, что сумасшедшее наваждение безвозвратно развеялось, причём, само по себе. Через волшебные десять минут внутренние ограничения полностью разбились о естество восхитительного напитка, а трепетная природа поэта, под воздействием уникального алкоголя, кардинально сменила свою идеологическую полярность, отчего ищущий Создателя патриот превратился в наслаждающего плотскими радостями либерала, а успевшая опьянеть Яна с удивлением поняла, насколько их взгляды на жизнь начали совпадать. В какой-то момент ей почудилось, что Аристарх читает её мысли, поэтому, потеряв всякую разумность, снова и снова наполняла рюмки. Коньяк ублажал своим вкусом, Майозубов казался абсолютно восхитительным, и она твёрдо решила, что обязательно введёт молодого любовника в круг своих либерально настроенных знакомых. Ей ужасно захотелось похвастаться своей новой «игрушкой», а ещё через полчаса парочка совокуплялась прямо на столе, причём Аристарх совмещал этот увлекательный процесс с написанием стихов. Он положил на грудь Яны тетрадь и не забывая ритмично двигаться, увлечённо творил: