– Что-то ты выглядишь серьёзной.

– В этом месте такие концентрированные воспоминания, что мне аж плохо. Ну ничего, сейчас продышусь, – глубоко вздохнула девушка.

Высадили их не совсем у дома (так как дальше дорога была плохая), но уже в деревне. Они единогласно решили, что пойдут к бабушке с дедушкой сперва. Идти им было минут семь. Девушки разглядывали домики, обступающие их с обеих сторон. Большинство из них были типично деревенские – в псевдорусском стиле, с резьбой, одно- и двухэтажные. Редко встречались современные, отремонтированные, выстроенные со вкусом: «дворцов», какие в частных районах, здесь не было. Некоторые были заброшенные: покосившиеся, ветхие, потрепанные ветрами, дождем, снегом и годами. Окна выбиты или черны; на участках все заполонили дикие растения, растущие, как им желается, берущие власть над жизнью человеческой.

– Как же хорош здесь родной воздух, – глубоко вздохнула Милена. – Он такой чистый. Атмосфера здесь…

– Да, – коротко согласилась Арина. Сердце её бешено билось.

Девушки замечали, что не только они разглядывают деревню – но и деревня разглядывает их: из окон, занавешанных наполовину, нередко смотрели старушки. На улице играли в мяч ребятишки, катались на велосипедах.

Наконец они дошли до глубины души знакомого второго домика на улице Дачной, располагающегося недалеко от озера Зелёное (названо оно так, потому что купаться в нём было страшновато, выглядело оно достаточно грязным и постоянно цвело). Девушки зашли в калитку, которая открывалась изнутри, если просунуть руку сверху и дернуть засов. Выкрашенный в голубой цвет, с петушком на крыше, с низким крылечком, дом дышал стариной. Вокруг него располагался небольшой участок, засаженным всякой всячиной – но больше овощами и цветочками. Арина заметила, что с соседнего участка на них изучающе смотрит женщина лет сорока, вывешивающая одежду на верёвки на улице.

Милена постучалась, быстро улыбнувшись Арине.

– Бабка, открой! – послышался глухой голос.

– Иду, иду!

Послышались тучные шаги, щёлк затвора – и дверь отворила женщина, выглядящая не старше шестидесяти, полная, уже немного осевшая из-за возраста, в платье с фартуком, с заделанными сзади седыми волосами, – бабушка Ярослава Власова, которой на самом деле только-только исполнилось семьдесят три.

– Ба, внученьки! – вскрикнула она и радостно всплеснула руками. – А мы вас ждали! Проходите, родные, сейчас вас расцелую!

Баба Ярослава выглядела счастливой, на глазах у неё навернулись слёзы. Первая зашла Милена и расцеловалась с бабушкой.

– Мама дорогая, какие ногти! – взяла она её ухоженную руку с нежным маникюром. – Мне б кто сделал такие. Дорого, чай, стоят? Рублёв с пятьсот?

Милена рассмеялась. Потом, ощущая волнение и неловкость, вошла Арина.

– Худю-ющая! Ну, мы тебя откормим, – шутливо укоряла бабушка, пока обнимала ту, – будешь котлеты есть да пироги. Ах какие вы выросли, внученьки! Какие большие уже! Невесты совсем! Скорее проходите за стол, мы как раз с дедом собирались ужинать.

– Бабка, кто пришёл? – послышалось хриплое из комнаты.

– Внучки приехали из города, вну-чки!

– Кто?

Милена с Ариной, оставив чемоданы в узком коридоре, зашли в зал – большую комнату напротив входной двери. Дед, худой и с седой бородой, почти лысый, в белой замызганной майке, однако на вид бодренький и живой, лежал на диване и читал с лупой газету, напрягая небольшие серые глазки.

– Мать моя родная! – удивился он не на шутку. – Неужто это внучки мои? Милена и Арина, вы, что ли? Дайте-ка я на вас посмотрю поближе.

Дед присел и начал с нескрываемым любопытством разглядывать их, мотая головой из стороны в сторону