В гостиной, недалеко от печи, стояло существо очень похожее на енота, пушистого и полосатого. В руках енот держал метелку и деловито о чем-то говорил. Около него находился большой рыжий хвост, определенно принадлежавший лисе. Лиса усердно натирала лапой глиняные горшки, аккуратно составленные на пол.

– Тебя зачем в дом дед привел, Прасковья? Чтобы ты девице помогла обустроиться! А ты горшки глиняные собираешь! Что, интересно, ты в них класть собралась? Шерсть свою, чтобы носки вязать? – произнес енот и деловито перехватил метелку.

– И почему это, носки, Федот? Шаль из моей шерсти вполне приличная выйдет! Ты бы шел, енот, полы мести. Привел меня дед, значит, так надо было. – И лиса развернулась к горшкам, продолжая их натирать и восторженно ими любоваться.

Даниил шагнул обратно в комнату, но было уже поздно, его тень заметили, и через мгновение мохнатые лапы спешно зашагали из гостиной в его опочивальню. Енот изумленно посмотрел снизу вверх на гостя, казалось, не ожидая, увидеть столь высокого человека, и в знак защиты тут же встал на задние лапы и расставил передние в разные стороны. Даниилу показалось, что, возможно, енот еще и зашипел, но воображение создает и не такое перед глазами, когда сердце уходит в пятки. Он неосторожно сделал шаг назад и чуть споткнулся. Ухватившись за свой тулуп, он потянул его на себя, пытаясь удержаться на ногах, но через мгновение тяжело свалился на пол и теперь уже точно улетел в мир сновидений.

– Да и славно, пусть поспит, – тихо произнес енот. – А мы пойдем, до рассвета надо успеть еще все дела доделать.

Лиса, чуть слышно ступая, пошла вслед за енотом, плавно уводя хвост то в одну сторону, то в другую.

Утром за окном комнаты, где, закутавшись в свою шерстяную шаль, спала Аглая, примостились птицы и смотрели через стекло. Кто-то из пернатых чуть запел, потом умолк, и снова все прислушались к новой гостье дома. Солнце уже поднялось настолько, что его лучи опустились на пол и добрались до Аглаи.

«Вот бы поесть чего-нибудь», – подумала Аглая, открыв глаза, и увидела, как несколько птиц, сидя за окном, удивленно ее разглядывают. Понять это было не сложно, клювы на их маленьких красивых головах уходили то в одну сторону, то в другую.

Вскоре она поднялась, обошла дом, сначала в поисках деда Мирона, затем в поисках чего-то съестного, и вдруг неожиданно для себя поняла, что дом опустел, еще больше, чем даже вчера. Спешно она направилась к комнате брата и открыла дверь.

– Даня, вставай! Дед Мирон из дома уехал!

– Он же сказал, что уезжает, – просыпаясь, ответил Даниил.

– Ну я не думала, что так скоро!

– Завтра, послезавтра, какая разница? Если все уже было решено.

Даниил сунул руки в рукава теплого тулупа и попытался привести мысли в порядок.

– А продукты где мы достанем и воду? Стирать вещи как? – Аглая снова прошла в гостиную и только сейчас заметила, что под ногами у нее захрустели листья и ветки. – И ты посмотри, что с гостиной стало. Видимо, на ночь дверь забыли закрыть.

– А я, думаю, что так холодно было?

– Ты в тулупе, какой тебе холод. – И Аглая глухо толкнула брата в плечо.

– А я говорил тебе, что вязать надо было учиться. Сейчас бы связала себе свитер и штаны.

– Как смешно! Прямо обхохочешься! …Кто же это все в дом принес, листьев, веток сколько, и желудей…

Медленно опустившись на пол, Даниил посмотрел на ворох листвы. Рядом с ним села и Аглая.

– Я думаю, это белки. И еще еноты, лисы, может быть, или суслики. Но если желуди, то тогда точно белки. Они как раз сейчас орехами запасаются, – размышляюще произнес Даниил.

– Хочешь сказать, они свои запасы в наш дом решили снести?