– Вот и славно, вот и хорошо. Вы отдыхайте, а я что-нибудь к столу посмотрю, – сказал он и скрылся в доме.

– Кажется, стола здесь нет, – тихо произнесла Аглая. – И дом довольно пустой, где же мы спать будем?

Послышались шаги, и дед Мирон, с деревянным подносом в одной руке, другой рукой опустил его вниз, из-под которого мгновенно выдвинулись ножки и плотно встали на землю. На столе оказался чайник с заметным древесным паром и несколько чашек.

– Вы пейте чай, а я рассказ начну. А к тому времени, как допьете чай, так и сказ свой закончу. – Дед Мирон на мгновение отвлекся и пространственно окинул взглядом сад. – Из ягод в этом году только малина со смородиной были. Пастилу Патрикея сделала. Листья Федот обещал засушить. Засушил-то засушил, да не видел я их нигде. Ну да ладно… О чем это я? – И он повернулся вновь к своим гостям, распрямился, как бравый военный, и облокотился своей большой ладонью себе о ногу.

– Историю хотели нам рассказать, – ответил Даниил.

– На вы к начальникам будешь обращаться. А тебе я просто дед, дед Мирон и все тут, – сказал ему дед Мирон и тут же смягчился. – Так, значит, вот как. Деду вашему, по отцу, я прихожусь двоюродным братом. Стало быть наши с ним отцы родными братьями были. Да виделись все редко. Жили мы всегда бог весть где. Сначала у подножия Сибирских гор, затем Уральских, а потом обосновались близ Карелии. Но места нашего вы не найдете на карте. Дорога плутать начинает шибко после Петербурга и идет мимо озер и лесов, и когда-то там было и не разобрать, где русская граница, а где финская. Ну и бог с ней.

Дед Мирон задумался и покачал головой:

– А дом я этот отдать… то есть продать теперь хочу. – Он снова остановился и окинул взглядом свой сад. – Распродал и раздал уже почти все. Вы не смотрите, что здесь так пусто. Быт здесь когда-то знатный был, вся деревня ходила смотреть ко мне на расписные кровати с кружевами, а за горшками моими глиняными очередь выстраивалась, так что до рассвета стояли у ворот. Так вот… о чем это я. Ах, ну да. Уезжаю я скоро далеко. Мечта моя давешняя была к экспедиции ваших родителей присоединиться. И пока меня не будет, за домом надобно присмотреть. А вернусь когда, да и не знаю! – Дед Мирон снова задумался и произнес: – Чудное время было. Да, вот так вот.

– Интересно рассказываешь, дед Мирон. – Даниил почесал голову.

– А где же мы спать будем? – обеспокоено спросила Аглая.

– Ты, девица, не беспокойся, в доме опочивальни две есть и светлица. Кудесничаешь? – доброжелательно спросил дед Мирон. – Знаю, что кудесничаешь, работу твою знаю, да и дело брата твоего. Если понадобится кудесничать, то в светлице можешь или прямо в саду, здесь стол большой, как раз для твоих рисунков. Ну и в гостиной, где печь, стол мой стоит письменный.

Аглая покачала головой и улыбнулась.

– С рисунками больше брат мой кудесничает, он же архитектор.

– Да не понять мне ваших премудростей всех нынешних! В общем, сами и разберетесь.

– А скажи еще, дед Мирон, тулуп надеть и шалью обернуться для чего нам нужно было? – поинтересовался Даниил.

– Смешной ты человек! А как бы возница мой вас, да и я, узнали? Мы вас не видели никогда!

– Действительно… Многие ведь могут случайно прийти на рассвете в лес, где кончается город, – подумал вслух Даниил.

Но дед Мирон неожиданно чуть прихлопнул ладонью по столу и, пока пили чай, еще кое-что о доме рассказывал.

Даниил и Аглая уснули еще до заката солнца. На дворе стояла глубокая ночь, как Даниил стал просыпаться. Он прислушался, и ему показалось, что из гостиной, комнаты по соседству, раздаются какие-то явные звуки. Кто-то определенно шептался, и глухое перестукивание словно порывами ветра доносилось до него. Он скинул с себя тулуп и осторожно приблизился к двери. Встав около стенки, Даниил чуть заглянул в приоткрытую дверь и понял, что, кажется, он все еще спит.