Утро красит нежным светом

Стены древнего Кремля,

Просыпается с рассветом

Вся советская страна…

Виктор всегда поражался, насколько чувствительны женщины. Вот и в этот раз, не успел он открыть глаза, как Татьяна уже заглянула в зал.

– Вот еще один гражданин страны советов проснулся! Доброе утро!

– Доброе утро! – произнес он несколько оторопело: на ней из одежды были только белые трусики и до безрассудства короткая майка того же цвета, едва закрывавшая грудь.

– Ну, что ты так на меня смотришь? Во-первых, жарко. Во-вторых, что мне теперь тебя стесняться? Но в третьих, если мой повелитель прикажет, его раба может надеть халат до пят и до горлышка. Прикажешь?

– Нет, не прикажу: я вчера не успел тебя разглядеть, – объясняет Виктор.

– Ценю за откровенность. Виктор, тебе можно задать интимный вопрос? – Татьяна присела на краешек дивана.

– Безусловно. – он полуприсел, опершись на подушки.

– Как тебя Лида ласково называла – Витенька, Витюша, Витечка, Витек?

– Не поверишь: Викасольчик или Вика, – смеется Градов.

– А почему? – Татьяна в недоумении.

– Викасол – такое лекарство, повышает свертываемость крови, оно применяется как кровеостанавливающее средство при обильных кровотечениях, например, при ранениях, или, если приземленно, при геморроидальных кровотечениях, – объясняет Виктор.

– А ты какое отношение имеешь к этому лекарству? – допытывается Таня.

– Немного созвучно: Витя-Вика. А Лида говорила, что у нее от моих прикосновений порой кровь в жилах останавливается. Вот так я стал для нее Викасолом, Викасольчиком, Викой, подытожил рассказ о своем прозвище Градов.

– Тебе будет неприятно, если я стану называть тебя также? – чуть помолчав, спросила Таня.

– Почему же неприятно. Рана уже зарубцевалась… – вздыхает Виктор.

– Нет, я не стану так тебя называть. – Таня наморщила лоб, почесала правой рукой затылок. – Витя – Вита… Если ты не против, я стану называть тебя Витой, Виточкой! Вита – это жизнь, а ты теперь моя жизнь… – она помолчала. – Вставать думаешь?

– Думаю, Таньчик… – потянувшись, произнес Виктор.

– Таньчик?! – она грозно оперлась руками о свои бедра. – Я что, похожа на танк?

– Нет, нет, просто теперь уже я выбираю варианты для твоего ласкового обозначения, – рассмеялся Виктор.

– Ничего себе ласково, Т-34! – притворно возмутилась Татьяна. – Побрейся лучше, не терплю колючих.

– И много у тебя небритых было? – вдруг ляпнул Виктор.

– Выбирай, что ты хочешь получить, по физиономии или бритвенный прибор в подарок? – стараясь себя успокоить, спросила Татьяна.

– По справедливости надо и то, и другое, – заметил Виктор, потом, погладив ее руку, добавил, – Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Ладно, уже простила, – она улыбнулась. – Ты чем бреешься, электрической или станком с лезвием?

– Станком с лезвием, – раскрыл свои вкусы Виктор.

– Тогда закрой глаза, – потребовала Таня.

Виктор закрыл глаза, а Татьяна подошла к стенке, открыла один из шкафов и достала новенький бритвенный набор:

– Это тебе. В память о нашей встрече.

– Спасибо! – он поцеловал ей руку. – Только почему так грустно?

– Потому что я хочу есть, и ты наверняка тоже. Марш в ванную и жду тебя на кухне! – шутливо приказала Таня.

Пока Градов брился и приводил себя в порядок, Таня убрала его постель и заправила диван, потом отправилась хлопотать на кухню. Через несколько минут там появился Градов. На нем было только махровое полотенце, подвязанное на талии.

– Жарко. И что мне теперь тебя стесняться? – ответил Градов на вопросительный взгляд Татьяны.

– Ну, чистый римлянин. Патриций мой, что ты пьешь по утрам, кроме рассола – чай или кофе? – спросила Татьяна, держа в руках заварной чайник.