Демоны моего волка Айгуль Гизатуллина

Глава 1

– Госпожа Ален! Госпожа Ален! – кто-то неистово тряс меня за плечи, – ради всего святого, проснитесь!

Я с огромным усилием воли смогла разомкнуть веки. Мир вокруг плыл, будто на том вечере у Каза, где мы тусили до утра, и я впервые напилась в доску. Для справки: Каз, он же Казимир – мой бывший парень, гроза всех тусовок и бабник, который не упускал не одной юбки. Как печально, что и я оказалась той самой дурой, что поверила во всю его лапшу. «Ви – ты самая красивая», «Ви – самая лучшая», «Я никого и никогда так не любил, как тебя» и прочая чушь, на которую ведутся все наивные девчушки, едва красавчик открывал рот.

Но Бог с ним, кто это передо мной? По голосу я понимаю, что это молодая девушка, но никак не могу сфокусировать зрение. Серое небо, шум волн и ее истошные отчаянные крики. На этом я вновь вырубаюсь. Оно и к лучшему: от перенапряжения глаз начинала уже болеть голова, и по ощущениям сырости меня трясло.

Когда я вновь прихожу в себя, обстановка уже меняется. Я чувствую тепло и даже духоту, понимаю, что лежу на чем-то мягком и на мне сухая тяжелая одежда, как в последствии выяснится – одеяло.

– Госпожа Ален, вы проснулись, – услышала я взволнованный, но уже радостный голос.

Сейчас уже было легче открыть глаза и оценить окружение. О черт, лучше бы я продолжала спать. Проклятье, где я? В ужасе я резко села. Одеяло соскользнуло вниз.

– Почему я голая?! – вскрикнула я, поспешив накрыться вновь.

– Ален, успокойтесь, Ален, – поспешила ко мне милая девчушка лет шестнадцати.

– Ты кто? Где я? Что происходит? И почему ты называешь все время меня Ален?

Поток вопросов вылетал из моих губ как пули из автомата. Паника подгоняла ее на опережение.

– Я – Уиннифред, госпожа, вы меня не узнаете? – прикрыла рот рукой девушка. – Как же так, госпожа?

– Нет, конечно! Я тебя впервые вижу! – выпалила я, абсолютно не заботясь о чувствах той, кто вероятно ухаживала за мной.

– Госпожа Ален, вы сбросились с утеса вчера днем, – зашептала девушка, словно это не должен был услышать никто, кроме меня (даже стены).

– Во-первых, я – Вивьен, во-вторых, я ниоткуда не сбрасывалась, в – третьих, я хочу понять, где я, в конце концов?!

– Вы у себя дома, госпожа… – договаривать Уиннифред не стала, видимо, не доверяя моей нынешней реакции. – В Оулленде, в имени вашей покойной матушки.

– Чего?

И тут меня накрыл истеричный смех, от которого я повалились на подушки, – это что, розыгрыш? Каз? Эй, Каз, выходи давай, глупая шутка, посмеялись и хватит!

– Госпожа Ален! – начала плакать девушка. – Пожалуйста, Ален, перестаньте.

Я не знала, как мне реагировать. Мозг продолжал отрицать происходящее, а реальность заставляла верить всему, что происходит вокруг: уж слишком правдоподобно сотрясалась эта Уиннифред. Ну и имечко, честное слово!

– Хорошо, хорошо, – встала я, оборачивая вокруг тела тяжеленное одеяло. Камни что ли в него засунули?

Спойлер: да! Представляете? Камушки, которые до этого грели на костре. Считалось, что мы, господа синих кровей, так быстрее согревались.

Я подсела на корточки, хотя скорее получилось, будто под тяжестью плюхнулась на гору ткани.

– Эй, – взяла я за руки девушку, – не плачь, все ок.

Она подняла на меня красные уже опухшие глаза. Вид у нее был ужасный: соломенные спутанные волосы, рыжие веснушки, светлые прозрачные глаза и вся в изношенной во въевшейся грязи одежде.

– С вами точно все в порядке? – тихо, вытирая сопли о рукав, спросила она. Да, элементарный этикет ей тоже не знаком, как я вижу.

– Ну как сказать, – улыбнулась я и попыталась вспомнить последнее, что видела до того, как попала сюда.

Мы с Зизи шли на уроки рисования в художку в Праге. Это был обычный ничем не примечательный день, дождливый по-осеннему и холодный из-за ветров. Помню, Зи рассказывала, как к ней вечером приставал Каз, с просьбой поговорить со мной. Я рассмеялась и сказала, пусть и дальше «страдает».

Урок прошел спокойно. Меня похвалил мистер Зильбер, хотя это скорее, потому что я всегда выгуливаю его собак за копейки, но этого мне хватает на перекусы.

Мы распрощались с Зизи в школы искусств, и я побежала домой. Квартиру я снимала недалеко от центра, на чердаке. Подрабатывая официанткой в Бордгеймс кафе Миплз энд Кофе мне на большее и не приходилось рассчитывать. Квартира-студия впритык была заполнена моим художественным творческим хламом и торопясь на вечернюю смену, я в очередной раз чуть не свернула ногу об угол дивана, что приходился одновременно и моей кроватью тоже, не говоря уже о том, что битый час искала фартук среди барахла и картин с набросками.

Не считая того, что я редко убиралась дома, мне нравилось само мое жилье. Меня даже особо не смущали ее размеры. Я всегда думала, что если выбросить использованные тюбики и ненужную творческую мишуру, как например, фольгу и железные палки (которые я когда-то готовила на очередной проект под названием «блеск среди развалин»), убрать картины за диван, а вещи рассортировать в шкафу, то я смогу даже гостей пригласить. Но увы, руки мои так до этого всего и не дошли.

Итак, я выбежала на улицу, на ходу поправляя на себе одежду и закрывая рюкзак, когда полил дождь, и я конечно же умудрилась забыть зонт дома. Чертыхнулась, но возвращаться не стала и ускорила шаг, будучи уверенной, что до нитки промокну, пока дойду до работы, но по крайней мере не опоздаю.

Далее было все куда размытие. Кажется, у меня развязался шнурок на кроссах, и я об него спотыкнулась, то ли меня кто-то задел… Фары! Я точно помню фары и гул тормозов на мокром асфальте.

– Я умерла? – вслух произнесла я, чем вновь перепугала Уиннифред.

– Не знаю, госпожа. Но когда я выловила ваше тело из моря, вы не дышали. Я так перепугалась! – девушка так засуетилась вокруг меня, словно опять оказалась там. Она начала поправлять мне подушки, дрова в камине перебирать – как будто это сейчас лишь бытовые дела ее успокаивали.

Итак, некая Ален умерла здесь, и я каким-то чудом (не в хорошем смысле слова) оказалась на ее месте. Замечательно! Ну просто класс!

– Какой сейчас год? – спросила я девушку.

Она остановилась, и посмотрела на ноги, заламывая руки.

– Простите, госпожа. Я не могу ответить на этот вопрос.

– Почему же? – прищурилась я, явно ожидая подвоха. Хотя это скорее последние проблески надежды кричали: «тебя все еще разыгрывают!»

– Я же не грамотная, госпожа, – все так же не поднимая головы, ответила служанка.

– Ого! Что даже год не знаешь?

На это девушка лишь покачала головой. Что за дикий мир, прости господи? Куда меня занесло?

– У вас есть зеркало? – нерешительно спросила я, осматриваясь по сторонам, додумывая слова служанки, что его еще не придумали.

К слову, это было небольшое каменное помещение с огромной кроватью посередине, настоящим каменным камином у стены и грубо вычесанным шкафом в углу. Комнату освещали несколько свечей, ну и камин служил как источником отопления, так и выполнял функцию дополнительного света. «Очаровательно», – сказала бы Зи, что любила древность, но не я. Одно дело посмотреть в музее рукотворные памятники, другое оказаться черт знает где в этих каменных сооружениях.

– Зеркало? Да, конечно, – и девушка принесла мне небольшое зеркальце с выгравированной из железа ручкой. Оригинальное, раритетное. Мне редко когда удавалось дотронуться до такой старины, что сейчас приятно было себя порадовать такой мелочью. Жаль, что само зеркало было некачественным и изображение коверкалось. Хотя…

– У… меня, – я до сих пор не решила, стоит ли говорить моей собеседнице, что я из другого мира, – всегда были каштановые волосы?

Напомню, что в моем настоящем теле, они у меня темные как вороново крыло от природы. Гены отца, которого я в глаза не видела. И чтобы отражение не напоминало мне постоянно об этом, я красила волосы в сапфировый. Он весьма мне шел и заставлял улыбаться маму, так как напоминал случай, когда в детстве я случайно уронила синюю краску себе на голову.

– Да, – ответила мне служанка с таким видом, что иного цвета волос и быть не может.

– Ммм, – лишь ответила я, все пытаясь внимательней рассмотреть себя в зеркале.

Ален не была дурнушкой, что радует. Длинные каштановые волосы, заплетенные в косу, высокий лоб, зеленоватые глаза, если я правильно поняла и это не игра света, прямой нос и средние губы. И о радость, прямые зубы! Я не знаю, как бы я отреагировала, если бы они были гнилыми или отсутствовали вовсе, учитывая, что у моей собеседницы проблемы с ними вот-вот начнутся, судя по их цвету и налету.

Успокоившись и немного приняв нереальность происходящего, я отложила зеркало.

– Итак, Уиннифред, можно просто Уинн или Уинни?

– Да, конечно, – кивнула девушка. – Вы так меня обычно и называли.

– Славненько. Что ж, Уинн, считай, что у меня амнезия. Не могла бы ты немного ввести меня в курс дела.

– Что простите? Вы как-то странно изъясняетесь.

– О май гаш, ладно, – закатила я глаза. – Постараюсь исправиться. Я потеряла память, ничего не помню. Мне надо, чтобы ты мне рассказала, все что со мной связано.

Девушка долго смотрела на меня, словно до нее не до конца доходил смысл моей просьбы, а потом пожала плечами и кивнула.

– А, хорошо. А что именно мне вам рассказать?

– Начнем сначала. Кто я такая? – потерла я руками в ожидании неизбежного ужаса.