Нужно ответить маме. Я набираю короткое «ОК», добавляю целующий смайлик. Убираю смартфон в карман и вдруг замечаю Зою!

Эта странная девица стоит в дальнем конце столовой, недалеко от выхода, и неотрывно смотрит на наш столик. Вернее, сейчас она таращится на меня, наши глаза встретились. Я сглатываю комок в горле. Черт, ну что за нелепица? Что ей надо?

– О, это та новенькая девчонка, о которой вы рассказывали? – шепотом спрашивает Стас. – Которая с маской на лице? Интересный у неё… э-э-э… прикид.

Дашуля смущенно машет Зое в знак приветствия, но та не реагирует. Вдруг в столовую вваливается парень из нашего класса Егор и, пройдя мимо Зои, слегка толкает её плечом. Кажется, она бросает ему вслед какие-то слова, и он останавливается с оскорбленным видом. Егор – вконец испорченный мажор, к тому же быдло, которое быкует по любому поводу.

В столовой полно народу, поэтому тут висит низкий гул, какой бывает, когда десятки ртов одновременно говорят. Видно, что Егор и Зоя ругаются, но разобрать их слова невозможно. У него вся физиономия покраснела, трясет кулаками, как на дворовой разборке, а она огрызается, но стоит неподвижно – вся такая тонкая, хрупкая, как обломанный цветок.

Мне на эту девушку наплевать, хуже того, она меня раздражает – сама не знаю, почему. Но если Егор сильно толкнет её или двинет по лицу, проблемы будут у всего класса.

– Он что, задирает её? – спрашивает Дашуля. – Какой ужас!

– Так, сделай что-нибудь полезное. – Я бросаю выразительный взгляд на Стаса. – Ты парень, иди и вмешайся.

– Что? Я её даже не знаю, – отнекивается он. – Почему я должен за неё впрягаться? К тому же этот ваш Егор – неадекват. Подкараулит меня потом в переулке и лицо сломает.

– Ну, ты… герой, блин!

– Когда я говорил, что я герой? – пожимает плечами Стас.

– Ах, ну тебя в баню!..

Я отодвигаю стул и спешу на другой конец столовой. Ужасно глупо лезть в чужие разборки, но ничего не могу с собой поделать. Если бы я всегда поступала по уму, то стала бы другим человеком – более правильным, но менее живым, наверное.

Вклиниваюсь между Егором и новенькой и слышу последний кусочек их разговора.

– … а ты рот вообще закрой, – шипит Егор, тыча пальцем в воздух, словно пытаясь пробить дыру в пространстве. – И не открывай его никогда. Поняла меня, уродка ненормальная?

– Или что? Что ты сделаешь? – вкрадчивым голосом спрашивает Зоя. – Ударишь меня?

Я расставляю руки, создавая барьер между ними:

– Всё, хватит. Егор, тебе чего надо? Иди, давай, куда шел.

– О, как! – Егор сверлит меня взглядом. – Ты, Вдовина, у нас кто теперь? Защитница убогих? Или подружка её?

– А тебе какая разница? Что ты к ней пристал?

– Я пристал?! – возмущается парень. – Она первая со мной заговорила. Передай-ка ей, что если еще что-нибудь ляпнет про моего отца, я ей голову оторву на хрен!

У Егора глаза налились кровью, и жилы на шее вздулись, как у быка. Меня разбирает любопытство – какую гадость могла сказать ему новенькая, что он так взъерепенился? Ходил слушок, что отец Егора отсидел изрядный срок на зоне в девяностые, причем за какое-то мерзкое преступление – то ли за изнасилование, то ли за похищение. Но откуда Зоя могла это узнать? Она здесь всего-то неделю.

– Жаль, что ты не из этих, – заявляет неожиданно Зоя. Она так и сверлит Егора холодным взглядом. – Так было бы проще для всех. Ты ничем не лучше своего отца, у тебя просто судьба по-другому сложилась.

– Что ты несешь-то? – кипятится Егор. – Что несёт? Ты больная что ли? Как тебя в школу пустили?

– Что у вас происходит? – спрашивает подоспевшая Дашуля.

Зоя вдруг шарахается к стене, и теперь холодные водянистые глаза ощупывают меня и Дашулю. Этот её тяжелый взгляд очень неприятен – Зоя на самом деле немножко смахивает на пациентку дурдома. Я всё больше удивляюсь, как её вообще приняли в гимназию: любой учитель, поговорив с этой девицей хотя бы пять минут, засомневался бы, что ей стоит здесь находиться. Такое чувство, что она обладает даром внушения.