Несмотря на меховой воротник, ноги мальчика оставались не обутыми и продолжали мерзнуть. Чувство холода мучило его с самого рождения, когда он лежал малышом в том же сарае, а рядом были только два человека, папа Андрей и Дима, но мамы рядом не было. Когда ему исполнилось шесть лет отец рассказал ему, что ее продали другому хозяину, как товар.

Ваня отчетливо помнил эти слова: «как товар». И вот теперь его продают так же, и поэтому чувство холода становится еще более жутким. Все помещики демоны в человеческом обличии, а сердца у них всегда жестоки.

Но не смотря на это, батраки служат им, потому что если они восстанут их ждет заточение или казнь. Ваня до сих пор не может забыть, как Хлевадий поступил с его отцом за то что тот посмел его молить об отдыхе. Андрея отправили в неосвоенную Сибирь, где правят чукчи. Никто оттуда не вернулся.

Все этот проклятый холод. Думал Ванька. Проклятый холод!

А пока они шли, ему вновь померещилось, что рядом кто-то бродит, но это могла быть собака или та же побитая кошка. Потому что шаги были слишком тихими и какими-то звериными, словно по снегу ступало животное. Что оно здесь делало? Ваня не успел подумать, ведь от этих мыслей его отвлек шум пьяной толпы.

Это оказался дом Баракова к которому они уже подошли почти вплотную.

– Вот мы и пришли, Ванек, – прошептал отец Анатолий. – Ты иди на кухню, если Марианну хочешь увидеть, а я пошел, меня все-таки пригласили, – тут послышался звон разбитого стекла. – Хотя лучше я остался бы в церкви.

Ваня лишь кивнул и они со священником разошлись по разным сторонам.

Все рабочие уже давно спали и юный батрак тихо побежал за дом и постоянно оглядывался по сторонам. Внезапно послышался цокот копыт. Кто-то еще приехал, решил про себя Ванька и устремился к черному входу.

В прекрасном белокаменном доме было две двери. Одна парадная, другая для батраков, чтобы те, заносили продукты, которые они добыли за день.

Вытерев ноги тряпкой, дабы не оставить следов на чистом полу. А в то время цокот копыт становился все отчетливее. Парень вбежал в дверь, а потом через кухню с чугунными печами и висевшим на стенах луком. Благо поваров здесь не было. Видимо развлекаются с красавицами-вдовами. Решил про себя Ваня.

И вот он подошел к деревянной двери и немного приоткрыл, чтобы было можно видеть, что происходит в бальном зале.

А там гудело раздолье! Местные буржуи шагали по мраморному коридору и тихо беседовали.

– Я считаю Священный союз наведет порядок в Европе! – говорил один из них.

– Бросьте, Семен Семеныч! Вы что не в курсе, что во Франции уже все мечтают о возвращении Наполеона Бонапарта?

– Уверяю вас, Николай! Бонапарт еще долго не посмеет вернуться.

Попутно некоторые гости сотрясали зал своим пьяным смехом.

Ване быстро наскучило слушать и он стал искать глазами Марианну. Его взгляд тосковал по ее румяной гладкой коже и нежным прядям волос. Это все что он хотел увидеть.

И вот послышался тот самый гнусавый голос:

– Дорогая, я требую чтобы ты осталось здесь!

– Прости пап, но я плохо себя чувствую! – притворилась она.

– Не ври мне! Мы оба знаем ты хочешь опять увидеть этого прокаженного!

– Это правда.

Ваня смог ее отыскать в толпе не далеко от двери в коридор, где гостей было немного. Хлевадий Бараков был одет в белый мундир с золотыми погонами. Его густые черные усы и кустистые брови выражали гнев. А Марианна!.. О, Марианна, была одета в кружевное белоснежное платье. Ее черные волосы были закручены в шишку.

– Это благодарность?!

– Благодарность? – надменно переспросила девушка.

– Я вылечил тебя!

– Ты проклял меня! Проклял на вечную жизнь без него!