— Ты становишься похожим на Лефа, — осуждающе заявила «мамочка». И тут случилось чудо: «неразумное чадо», которое доселе не имело права голоса, впервые, да еще и с вызовом, произнесло:

— Ну и пусть! — «мамочка» онемела, а «чадо», пользуясь возможностью, торопливо, сердито, наверстывая упущенное, затараторило: — Леф — он хороший. Странный, да, но хороший! А значит, быть на него похожим — не так уж плохо, даже наоборот, хорошо! Может и меня тоже когда-нибудь кто-нибудь будет так любить!

— Молчать! — рявкнула «мамочка», вновь возвращая себе главенствующую роль. «Чадо» сразу же подчинилось, но в его молчании больше не было абсолютной покорности, лед, сковывавший его годами, дал трещину.

Украдкой глядя на страдающую Тетранию, Ханни по-прежнему молчал, но дал себе слово, что впредь постарается обходиться с ней помягче.

* * *

— Значит то, что они затеяли, должно произойти в море, — выслушав рассказ Лефа, подвел итог Луневий, — Хотя, не обязательно — судно ведь куда-то направлялось. Знать бы куда именно, — он задумчиво посмотрел на Лефа. — А что если...

— Плохая идея, — мгновенно откликнулся демон. — Если вы погибнете, то все мы можем дружно идти собирать огурцы, толку от нас будет ноль.

Луневий улыбнулся.

— Почему ты их так не любишь? Они же вкусные.

— Кому как, — уклончиво ответил демон, — А вот если вместо вас туда отправится кто-то другой, например Тетрания...

— О, нет, это слишком опасно. Она, конечно, изменилась за последнее время, но не настолько. Для такого дела она слишком... простовата.

— Поэтому никто не заподозрит в ней шпиона. Пусть ведет себя как обычно, а я присмотрю.

Луневий задумался. Прошелся по кабинету туда-сюда, задумчиво теребя бороду. А затем остановился и произнес:

— Хорошо, давай попробуем. Отправим ее из Гирсавии в Карсимон, к примеру, за... корнем фетхи.

— А если она спросит, почему вы отправляете не меня, а ее? Ведь я могу принести этот корень почти мгновенно, и плыть никуда не придется.

— Корень фетхи, мой дорогой Леф, не терпит магического воздействия, поэтому ты не подходишь. И доставлять его можно только традиционным способом — на корабле или в карете, или как-нибудь еще. А поскольку до Карсимона путь один — через море, то придется воспользоваться кораблем.

— Никогда об этом корне не слышал, — задумчиво произнес Леф.

— Представь себе, я тоже, — улыбнулся Луневий.

Леф уставился на хозяина с восхищением, вот за такие выходки он его особенно любил — взрослый серьезный человек иногда вел себя как мальчишка.

— В Гирсавию ты перенесешь ее сам, а потом пусть себе плывет. До Карсимона путь неблизкий. Надеюсь, на что-нибудь она по пути наткнется. А ты уж, пожалуйста, проследи, но на расстоянии, чтобы, в случае чего, тебя рядом с нею не видели. Справишься?

Леф кивнул.

— Конечно.

— Тогда завтра с утра и отправляйтесь.

Когда Луневий ушел, Леф занялся размещением новых жильцов, изменяя помещения под их вкусы. Ханни захотел темную комнату без окон, с черной кроватью под алым балдахином и такой же черной мебелью. Тин, наоборот, хотел много света, поэтому огромное окно его комнаты выходило на вечный багровеющий закат. В отсветах из окна белое убранство комнаты смотрелось слегка зловещим, отчего Тин пришел в полный восторг. Тут вмешалась Дус, заявив, что его жилищу не хватает уюта и притащила гору маленьких цветастых подушечек. Тин согласился, что так действительно лучше.

Леф испытывал смешанные чувства по поводу дружбы этой парочки, но вмешиваться не стал. Зачем, если эти двое довольны? Да и вообще, куда больше его сейчас занимало предстоящее путешествие Тетрании.