Затрик махом осушил кружку и, пригнувшись, почти шёпотом продолжил свой рассказ.

– Слыхали про архиепископа Бенедикта, а? Тот на скачках знатно проигрался, а заплатил лишь молитвой и укором. Многим господам это не понравилось, и заказали они его, во. В итоге после трёх неудачных покушений нашли архиепископа с прибитой к голове подковой. В его же покоях, что в Хенд-Херрене, а это тебе не хухры-мухры, – говоря всё это, гоблин был очень серьёзен, таким я его ни разу не видел ещё. – Он там чуть ли не в обнимку с императором жил, и всё равно. Так что вот каков расклад. Девочка труп, окончательно, ага. – гоблин придвинул пустую кружку в мою сторону и, ожидая, пока я её наполню, продолжил рассказ. – Вам, видимо, повезло, и ножи шушеру какую-нибудь послали, что тут сложного-то? Бабу прирезать. Жалко, конечно, но что поделать, ребятки, такова эта жизнь, да. Ножи режут, другие мрут, и всё… эх… А она красивая? Богатая? А? А?

Я, как и половник, проигнорировали резко поменявшегося в лице Затрика. Оба погрузились в свои мрачные мысли, медленно потягивая пивко.

Чёрт, извилистый, что удумал этот пенсионер хренов? Тащиться через полконтинента с ней подмышкой и постоянно ожидать удара в спину – так себе перспектива. Так может, тот же план, только с ней? Серый, Конрад чётко дал понять, что с ней мерцать нельзя. Нечётко. Ну так-то да, но Афелия не пойми кто, неизвестно, как на ней мерцание может отразиться. Что-то я опасаюсь пока. Сейчас перенесёмся с ней в холмы, а она такая: «О боже, я таю, таю…»

– Значит, всё ясно мне теперь, – прервал угрюмое молчание орк. – Я Шпартко, половник Ангелов Звёздного Неба, и учение Араши с Люмин не позволяют мне оставаться в стороне, как и совесть и честь. Я сопровожу Афелию в эту Каменную Нору и защищу от всех неприятностей. Таков путь – помогать, наставлять и защищать.

– Слышь, половник, ты тупой, а? – взвинтился снова Затрик и покрутил пальцем у виска. – Я тут для кого распинаюсь? Эти ребята тебя вместе с ней на второй-третий день к праотцам отправят, да. Я тут вообще слыхал, они давеча храм на эльфийском острове разграбили, так там было море из остроухих трупов.

Да, понесло его совсем не по-детски. Видать, он о Ножах знает не понаслышке. Я не могу больше подобрать причин, с чего он так взъелся и всячески отговаривает конфликтовать с ними. Может, случилось чего? Скорее всего, мозг, но, пожалуй, спрашивать у Затрика не стоит. Лапши на уши опять развесит и денег за это потребует, вон как заливает. Про архиепископа не знаю, а вот про остров он точно врёт и не краснеет. Может, он зеленеет, когда врёт? Он и так зелёный. Ну вот видишь, может врать напропалую, никто и не заметит.

– Да иди ты заливать, – отмахнулся от него Шпартко.

– Обижаешь, уважаемый, да, – как обычно надулся гоблин.

Да, извилистый, врать и зеленеть он может незаметно, но всё же интеллект не проведёшь. Интеллект у религиозного орка? Ну, зачатки здравомыслия есть, не поверил же.

– Как бы то ни было, – встрял я в разговор двух зеленокожих представителей своих рас, – Шпартко, нам твоя помощь не помешает, – оба уставились на меня, не особо поняв смысл сказанного. – Скажем так, автор письма меня в добровольно-принудительном порядке попросил сопроводить Афелию.

– И ты туда же? Ножи! Убийцы! – почти по слогам произнёс последнее сорок второй гоблин в своей династии. – У вас совсем мозгов, что ли, нет?

Мозгов нет. Я тут один такой уникальный и неповторимый.

– Затрик, у меня выбора нет.

Сам себя убеждаешь? Отнюдь, мозг, так и есть. Конрад ясно дал понять: сопровождаю или он превратит мою жизнь в ад, что в принципе одно и то же. Сейчас я не просто сижу в заколоченной бочке с дерьмом, теперь её ещё и трясти неистово начали. Как бармен-выпендрёжник, что готовит шейк какой-нибудь.