Павел, когда увидел из окна казармы драку, кинулся на помощь, но успел только выбежать на улицу, как всё уже закончилось.

– С ума сошёл? – отчитал он друга. – Они же мстить будут. Не простят. Покалечат ведь!

– Не переживай, брат, – успокоил Андрей, – прорвёмся.

3

После присяги весь «карантин» распределили по ротам. Началась обычная служба.

Павел с Андреем попали в одно подразделение. Как и предупреждали Булатова, он сразу же ощутил настойчивый прессинг со стороны старослужащих.

Савва Межевой придумывал занятия для новичков, лишь бы те не сидели без дела в его присутствии. Хотя он был простым рядовым, все в роте его слушались. По возрасту Межевой был самый старший. Сержантов до года службы он не признавал, командовал и над ними.

С первых дней появления Андрея Булатова в роте Межевой относился к нему с особым вниманием, но побаивался перегибать палку, был в курсе событий, наслышан, как новичок проучил четверых, один из которых попал в госпиталь со сломанной челюстью.

Есть люди, которые в обычной жизни не могут себя проявить, добиться уважения, приличной репутации. Но попав в иные условия, в силу сложившихся обстоятельств, получают право командовать. И они не упускают случая, стараются использовать возможность, да ещё как – на всю катушку, дабы показать своё превосходство и значимость. Таким человеком был Савва Межевой.

– Как всё надоело! – признался Андрей Павлу, очередной раз натирая паркет в казарме. – Уже второй раз за день, по дурной инициативе Саввы, трём эти половицы.

– Этот недоумок наверняка считает себя полковым командиром, не меньше, – поддержал друг, шоркая ногой по паркету сукном от старой шинели. – Смотри, как ходит важно!

– Индюк общипанный, – оценил Андрей, не рассчитав силу голоса.

Павел невольно хохотнул. Савва услышал и бросил взгляд в сторону друзей. Его лицо перекосилось, налилось кровью, желваки заходили. Он заметил веселье Павла и, решив, что дерзит он, подошёл и ударил в живот. Павел присел на колени, прервав дыхание. Межевой замахнулся и хотел ударить по голове. Андрей толкнул его так, что тот, скользя по натертому паркету, перелетел через койку и затормозил лбом об стену.

– Урою! – дико заорал Межевой, ощупывая шишку на лбу.

На Андрея накинулись «деды», заскочившие в казарму, услышав рёв «раненого кабана». Его повалили на пол и стали бить ногами. Никто из молодых сослуживцев, кроме Павла не решился прийти на помощь. Не задумываясь о последствиях, Павел бросился в толпу, окружившую друга, дав возможность Андрею вскочить, но сам был атакован ударом в голову. Андрей увидел, что его напарник потерял сознание, вырвался из кольца. Схватив табуретку, он принялся откровенно и безжалостно прикладывать помощницу к спинам и головам обидчиков. Дружки Межевого кинулись врассыпную, не желая получить увечий от разбушевавшегося парня, умевшего защищаться кулаками, ногами, головой, всем телом и всевозможными средствами, имеющимися под рукой. Спальное отделение казармы опустело. Павел очнулся и, растирая затылок, улыбнулся. Булатов стоял возле двери, держа в руке табурет с отломаными ножками.

– Как ты? – спросил Андрей.

– Пойдет, – ответил Павел.

– Спасибо. Дал возможность подняться, а то бы забили.

Павел ничего не ответил, только уважительно ткнул кулаком Андрею в плечо.

Инцидент скрыть не удалось, два участника драки попали в госпиталь. Одному Андрей сломал ребро, а второму – челюсть.

На следующий день комбат вызвал Булатова в канцелярию.

– Мне доложили, что у тебя конфликт со старослужащими, – начал он, указав на стул.

– У меня к ним претензий нет, – ответил Андрей.