Та засмеялась и, не ответив, поцеловала парня.

Было раннее утро. Провожающих у военкомата соборалось больше, чем призывников. Играла гармонь, звучала гитара. Толпа весело жужжала. Везде наливали, угощая друг друга, давали последние напутствия будущим солдатам.

– Ну что, служи достойно, не посрами! – язык у Дена уже заплетался, но он старался подбодрить друга. – Защищай нас, немощных, от нечести всякой.

– Не унывай там, братан! – Федул, обнял приятеля.

– Держись ближе к кухне, – учил Кастет. – Кто обидит, звони,

приедем, всех построим под траурный марш Мендельсона.

– У него свадебный, – поправил Андрей.

– Не имеет значения! Они и полонез Агинского вприсядку спляшут, если надо.

Подошёл дядя Коля и, отведя Андрея в сторонку, виновато сказал:

– Извини, что так вышло. Хотел тебя в свои войска, да, сам понимаешь, мать никак не переубедишь, а отмазать не смог, военком сменился, его не знаю, говорят, принципиальный, не идёт ни на какие сделки.

– Ладно, не переживай, дядь Коль, отслужу. Жалко, что не по душе… Скучно в охране, я люблю приключения, риск, а тут рутина…

– Не унывай, – подбодрил Зимин, – я навёл справки. Комбатом у тебя будет мой знакомый. Буду о тебе справляться.

Подошла Света и прижалась к Андрею.

– Не буду мешать, прощайтесь, – сказал полковник, – скоро отправка, – и отошёл к весёлой компании, провожающей друга. Ребята под гитару пели старые песни.

– Ты так и не ответила, – шепнул Андрей возлюбленной, обняв, – будешь ждать?

– Буду, конечно, – ответила она и поцеловала.

Мать Андрея не пошла провожать. Андрей не захотел слёз и простился с ней дома.

Из здания военкомата вышел офицер, построил призывников, проверил по списку и скомандовал: «По машинам!»

Толпа загудела. Призывники расселись в автобусы, которые протяжно просигналили, несмотря на ранний час, и повезли вчерашних мальчишек в неизвестный им мир под названием Армия. Туда, откуда возвращаются мужчинами, где закаляется дух и тело, где даётся клятва на верность Родине, где суровые законы и неизменен девиз – «сам погибай, а товарища выручай».

– Ну что, салаги, вешайтесь! – были первые слова, которые услышали призывники, прибыв в часть. – Сержант степенно прохаживался перед молодым пополнением, выстроившемся на плацу. – Оторвали вас от пап и мам, от пирожков домашних! Теперь во всём будете слушаться меня. Я назначен заниматься с вами, пока не примете присягу. Обращаться ко мне просто – товарищ старший сержант. Все приказы исполнять быстро и точно. В свободное время желаю видеть вас только за изучением устава, который должен отскакивать от зубов, либо их не будет у тех, кто не усвоит моё правило. Вопросы есть? – и тут же закончил, – вопросов нет!

Новобранцы смирно стояли перед старослужащим сержантом, облачённые в цвет хаки, стриженные под ноль, похожие друг на друга и, казалось, не осознавали ещё, куда попали и что хочет от них оратор, возомнивший из себя генерала.

В строю у кого-то зазвонил мобильный телефон.

– Таак! – протянул сержант. – Слушай мою команду! Всем вытащить балабольники и положить сюда, – он указал пальцем на плац возле своих ног.

Новобранцы принялись выполнять приказ. Андрей достал телефон, но, подумав, отключил и сунул снова в карман.

– Ещё чего, – буркнул он, – обойдёшься.

– Все сдали? – строго спросил командир и глазами пробежался по строю. – Здесь вам не гражданка, – напомнил он. – Ты, – он указал на крайнего в шеренге, – собери всё и мухой отнеси в казарму! Положи на стол в канцелярии. Даю две минуты. Время пошло!

Тот ответил по уставу и, выйдя из строя, начал собирать мобильники, сев на корточки. Телефоны выпадали из рук, он не знал что делать, куда их разместить.