Кирилл чертыхается, встряв в совершенно внезапную пробку около Белорусского, и в нетерпении барабанит пальцами по рулю. Бросает взгляд на телефон: нет ли прорывов, где он нужен? Пусть Николай и просил не отвлекаться, но Кирилл чувствует ответственность за этот город и тех, кто живёт в нём. Отец с юности боролся с тёмными магами, которые использовали стихии, чтобы навредить другим, получить выгоду, устроить локальную катастрофу. И считал, что сын продолжит его дело. Но этого Кириллу было мало. И огонь сжигал, вырывался из-под контроля. Как-то он случайно попал на открытую тренировку стражей и увидел то, что его действительно впечатлило: отточенные движения, послушные сполохи огня, сосредоточение. И спросил, а его возьмут – с таким-то пламенем, которым он едва пару раз не сжёг дом?

Возьмут. Научат. Стражам нужны сильные маги.

Отец взъелся и заявил, что Кирилл – чёртов безумец, если решил стать стражем, и жизнь не ценит. Конечно, больше он бесился, что Кирилл пошёл против отцовской воли. Он запретил появляться дома, пока Кирилл не выберет другой путь. Мама пыталась уговорить обоих, но её мягкости не хватило на двух упрямых мужчин, которых любила одинаково. Что ж, Кирилл и не появлялся, пока не решил, что надо хоть рюкзак вещей собрать.

Кирилл выворачивает с Тверской в один из переулков и удачно находит парковочное место – как раз рядом с домом Саши, печатника, который отлично знает все их хитрые узоры. Одни могут открыть проход в мир теней, другие – запереть. Одни только пропустят в преддверие чёрно-белых лесов и полей, другие сразу уведут глубже. В те слои реальности, где время замедляется, а магия меняется с каждым шагом. Захочешь создать искру, а вспыхнет камень.

К таким метаморфозам стражей тоже готовят.

Кирилл взлетает по ступенькам крыльца, привычно жмёт код домофона и, услышав довольный писк, ныряет в подъезд с мраморными ступенями. Дверь квартиры на втором этаже легко поддаётся, стоит Кириллу коснуться ручки – на ней тоже печать, которая признаёт «своих».

В квартире Саши всегда сладковато пахнет красками, деревом и благовониями, которые зажигает его жена, Сюзанна. Она и встречает Кирилла, окутанная тёплым дыханием лета. В её волосах – пёрышки птиц и яркие ленты, и она сама как птица: высокая, с большими глазами, узким лицом и в летящих тканях. На руках часто видны следы татуировок из хны. У каждого мага всегда сильна одна стихия, в случае Сюзанны – воздух. Под её пальцами словно кружатся ласковые ветры, и ткань её длинного платья, вышитого яркими цветами, слегка колышется. Сюзанна загадочно улыбается и прикладывает палец к губам.

– Он рисует. Пойдём, у меня как раз готов пирог.

– Я не голоден. – Кирилл снимает куртку и ботинки, пристраивает их на этажерку рядом с яркими жёлтыми кедами и чёрными «мартинсами».

– Ты всегда так говоришь. – Сюзанна по-птичьи склоняет голову. – А потом Саша удивляется, почему ему достался лишь маленький кусочек.

Дождавшись, пока он разденется, Сюзанна берёт Кирилла за руку прохладными пальцами и ведёт по длинному коридору. На запястьях звенят тонкие браслеты, походка лёгкая. Когда бы Кирилл ни приехал, у Сюзанны всегда готов какой-нибудь пирог.

Она знает, когда придут гости.

Кирилл удивляется, как у Сюзанны не мёрзнут ноги – та всегда босиком, по крайней мере, в помещении, как и сейчас. И ему кажется, он следует за волшебной птицей в царство вечного лета, и просторная кухня с большими окнами даже отчасти похожа на такое царство: обои с цветами, линолеум с растительным орнаментом, разноцветные ловцы снов. На комоде мягко журчит живой фонтанчик. Пахнет корицей и имбирём.