Пожалуй, стоит чуть вернуться назад и рассказать о самых ранних моих впечатлениях от страны, в которой я родился и вырос. После смерти И. Сталина произошли фактически революционные изменения, которые отразились на всех аспектах жизни государства. Советский Союз избавлялся от последствий этой жесточайшей формы тоталитаризма. Жизнь в стране менялась. Люди в значительной степени освобождались от идеологического плена, появилась возможность обустраиваться по-человечески, удовлетворять нормальные человеческие потребности. При Сталине все жили в ужасных условиях, одинаково убого, и даже не возникало мысли о материальном благополучии. Надо было работать на благо государства, восстанавливать страну после разрушительной войны. Наша семья проживала в двухэтажном доме рядом с Рижским (тогда Ржевским) вокзалом, в районе Мещанских улиц. Комнаты выходили в общий коридор. В нашем коридоре жило восемь семей. Удобств никаких не было. Для обогрева топили печки. Даже общей кухни не было. Каждая хозяйка готовила на керосинке или керогазе на своем столике, рядом с дверью в квартиру. Туалет и раковина для умывания находились в конце коридора, рядом с выходом на холодную лестничную клетку. По утрам, когда все спешили на работу, выстраивалась очередь в так называемые места общего пользования. Несмотря на такие условия, люди жили дружно, помогали друг другу. Все пережили войну и знали цену жизни. Я до сих пор удивляюсь, как мои родители смогли выстоять в это немыслимое время. Уходили на работу рано утром, приходили около восьми вечера. Квартира была холодной. Мама начинала готовить, отец надевал телогрейку, шел в сарай за дровами и углем и начинал растапливать печку. Было сыро, и тепло долго не сохранялось. Когда я приходил из школы, дома было уже холодно. Помню, что больше всего мечтал, чтобы было тепло и уютно. Рабочая неделя длилась шесть дней. В единственный выходной – воскресенье – мы с отцом ходили за продуктами на Крестовский (теперь Рижский) рынок, а потом всей семьей в баню в Банном переулке. Чтобы попасть в баню, выстраивалась очередь на несколько часов. Так проходила неделя за неделей. Подобным образом жило большинство москвичей. Не лучшее положение было и в многонаселенных коммуналках. Как ни странно, наличие общей кухни было причиной раздоров: хозяйки не могли поделить газовую плиту или раковину и происходили еже дневные скандалы и выяснение отношений. В так называемых сталинских домах[29] жило крупное начальство. Но за это надо было платить: среди указанной категории граждан был особо высоким риск оказаться репрессированными. Такие жилищные условия соответствовали сталинской идеологии распространения принципов коллективизма даже на личную жизнь. Чтобы люди оставались наедине или в кругу семьи как можно меньше времени и у них было меньше возможности поговорить «по душам».

Заработная плата лишь позволяла сводить концы с концами. Рядом с нашим домом находился Рижский гастроном. Прилавки ломились от разного вида деликатесов. Но люди в своей массе не могли воспользоваться этим великолепием и стояли в длинных очередях за дешевыми продуктами. Помню, что сам, стараясь помочь родителям, отстаивал по нескольку часов за дешевым творогом. Чтобы не потерять очередь, номера писали на ладони фиолетовым, так называемым химическим карандашом[30]. Быт был настолько не налажен, что некоторые наши соседи ходили с бидонами за бесплатным кипятком на вокзал. Зато государственная пропаганда постоянно восхваляла И. Сталина в связи с очередным снижением цен на продукты питания. Люди верили Сталину. Обожествляли за его заботу. Круглые сутки он, конечно же, работает в Кремле, заботится о благополучии страны и советских граждан. Дисциплина в стране держалась на страхе: страхе потерять работу, быть репрессированным за неосторожные высказывания или осужденным за мелкое хищение. Моя мама работала в Министерстве сельского хозяйства СССР. По ее рассказам, когда заканчивалось рабочее время, никто из сотрудников не решался покинуть свое рабочее место. Боялись, что начальник или секретарь партийной организации скажут: «Раз вы уходите “по звонку”, значит – недостаточно загружены, и вас можно сократить». Реорганизации и сокращение штатов в министерствах происходили регулярно, это держало людей в страхе. В стране поддерживалась регулируемая безработица. Люди боялись потерять работу. Переходы с одного места на другое не поощрялись властями. Такие «неустойчивые» и «неблагонадежные» сразу попадали под надзор властей. Если человек терял работу, он мог быть осужден за тунеядство.