Прожил он на этом свете солидный срок, выдохся, может быть, ежедневные встречи со смертью поубавили его пыл и темперамент в отношениях с женщинами. Более того, возникло чувство отвращения к женскому полу и грустное недоумение по поводу происходящего с ним. И не лечит он вовсе, а продлевает пациентам жизнь без боли. И не мужчина, раз его бросают женщины так часто. И… Махнул рукой с досады респектабельный мужчина и зашел с балкона в квартиру. Перед сном будет размышлять о странных женщинах из квартиры дома напротив.

Одиночество вконец достало молодую женщину. Зашторенное окно усиливало это ощущение. Она его открыла, не зажигая лампу. Свет падал из прихожей и давал возможность мужчине со второго балкона видеть женский силуэт в бинокль. А женщина из комнаты могла разглядеть эти его действия. Она вздрогнула, накрыла себя шторой. Как мама соседей раззадорила! Это у нее лучше всего получалось и получается. Мужчина раздет, стоит в одних трусах. Зима на улице.

А мужчина со второго балкона действительно раздет, потому как испепеляет душу желание испытать новые ощущения. И не молодой ведь уже – пятьдесят. На кой ляд ему любовные приключения? Не было их у него никогда, так нечего и начинать. Но толкает мужчину изнутри неисполненная желанная мечта, и при первом храпе жены родненькой он вновь выскакивает на балкон.

«Спряталась… Неужто меня видит и стесняется. – Мужчина пришел в умиление. – И ведь не чувствую совсем холода. Я еще молод, кровь кипит. Я еще ого-го!»

Мерзкий скрип балконной двери за спиной приморозил бинокль к глазам. Мужчина застыл от ужаса. Но оклика жены не последовало. С облегчением вздохнул и прокрался к супружескому ложу.

Пронесло!

Лариса окинула взглядом зал. Хмыкнула от понимания неправильности этого слова. Представила, какие залы в новом доме напротив, который построен по новой планировке. Раздалась трель телефонного звонка.

– Да, мама.

– Не мама я. Неспящий сосед за вашими окнами. Вы уж простите за поздний звонок. – Мужской голос ждал ответа. Его не последовало.

В трубке слышалось тихое дыхание, и он продолжил: – Что у вас происходит? Вы будто прячетесь от кого-то за шторы. Приседаете все время.

– Вы рассматриваете меня в бинокль? Как не стыдно! Не прощу!

– Да никогда и ни за что, у меня и бинокля нет.

– Не вы? А кто тогда?

Оба смотрят на свои силуэты в ночных окнах. Для верности поднимают руки.

– Это не вы… Тот стоял на балконе рядом с вашим.

– Так закрывайте шторы, черт возьми! И почему они у вас все время открытые!

У Ларисы сердце зашлось в теплом предчувствии мужского внимания.

Неуклюжий большой человек женского пола прожил половину жизни без мужского участия, но тянулся к нему всеми силами. Лариса в детстве старалась встречаться с несостоявшимся папой, напрашиваясь в гости. Встречала там лица без выражения и слышала голоса без радости. Беглые взгляды вскользь не согревали ее всегда холодные от волнения и напряжения пальчики. Сколько могла терпела. Городок маленький, жил отец с семьей недалеко.

«От козлов молока не бывает», – слышала она, будучи ребенком, горькую материнскую правду и не хотела верить в это. Это как Дед Мороз у порога. Ждешь чудо, а вытаскивают из новогоднего мешка с подарками совсем не то. Куда деть недоумение? Оно на лице написано. И страшно стыдно за взрослых и за Деда Мороза.

– Вы почему молчите? Я вас обидел? – Мужской приятный баритон в трубке вернул женщину к действительности.

– Неприятно мне, когда шторы закрыты. Тесно мне от этого в комнате.

Шепотом произнесенные слова мгновенно выдали доктору диагноз.

– Давно так?

– Давно. Лет двадцать, может, больше.