«Что ж, страус – птица экзотическая и глаз притягивает. – Павел мягко улыбнулся своим мыслям. Ему вспомнились до умиления «могучие» ноги соседки. И рост у нее замечательный, под ноги. А мозгов мало, как у страусов. Улыбка вновь озарила лицо Павла. – Сам ругаю соседей, а делаю то же, что и они»…

Разозлился на себя и лег в кровать. Через минуту приподнялся и прижался ухом к стене. Именно в ночной тишине яснее прослушиваются звуки, издаваемые соседями.

Охваченная желанием исполнения сновидения, Лариса неосознанно даже внешне изменилась. Лицо подобрело, руки на удивление потеплели. Молодая женщина, расслабленная после сна, была притягательна. Древний инстинкт подал мужчине сигнал к обладанию самкой. Мысли его были тяжелы, толкали его к насилию.

В Ларисе тоже произошли изменения, у нее словно открылся третий глаз. Она поняла, что ей предстоит пережить в ближайшие минуты. Настоящее не соответствовало сновидению. Две особи застыли в напряжении, мужчина в позе нападения, женщина в позе обороны. Как был прав сосед за стеной!

Лариса – «страус». Милый и одинокий «страус». Резким и сильным ударом ноги она останавливает метнувшееся к ней мужское тело и заставляет его сложиться пополам. Пакет грохнул бутылками об пол. В момент нападения «страус» издала короткий крик. Лариса этого не заметила. Его услышал сосед за стеной и тут же вломился к ней в квартиру. Оценив обстановку, он вытащил скрюченного пополам гостя на лестничную площадку и закрыл за ним дверь. Набор «джентльмена» выставил за дверь и аккуратно прислонил к стене. Мгновение смотрел на него, затем выхватил коробку конфет и вернулся с ней к Ларисе.

– Ловко вы его.

– Вырвалось как-то само собой. – Лариса холодная женщина, ее не трясло, она не волновалась, она оценила свой поступок и как всегда не в свою пользу. – Пустила в дом и избила…

– Так уж и избили… Это вам от него. Конфеты желейные. Так себе! Один мармелад.

Павел демонстративно разорвал целлофановую упаковку, радуясь чему-то своему. Повернул лицо в сторону незашторенного зимнего окна.

Пусть смотрящие с балконов мужчины видят и завидуют, если конечно смотрят.

– Чему вы улыбаетесь? – спросила Лариса.

– Странный день, странные события… Меня в квартире оставили. Зачем? Вдруг я тоже такой.

Женщина, подумав, покачала головой:

– Вы лампочку в подъезде вкрутили. Светло стало. Вы не такой.

– Спасибо. Вы приглашали его?

– Я? Нет. Мама беспокоится за мое будущее.

– Без вашего согласия?

– Я с ней всегда согласна, – произнесла Лариса и, видя недоумение гостя, продолжила: – Иногда вид делаю.

– Строгая?

– Я для нее девочка для битья.

Павел помолчал для приличия. Говорить на развернувшуюся тему не хотелось, хозяйке тоже.

– Пойду я. Если что, стучите в стенку, и задвигайте шторы, пожалуйста.

Лариса кивнула и послушно закрыла окно шторами.

Выходит, на Павла не подействовала магия женского присутствия, не возымели действия над ним те флюиды, которые толкнули выдворенного гостя на необдуманный поступок. Возможно, что они исчезли, как и все женские фантазии.

Респектабельный мужчина на первом балконе стал мерзнуть. Смотреть нечего. Задвинули штору в окне напротив. Второй мужчина не вернулся в квартиру. Выходит, разборок не будет. Как она его! Респектабельный мужчина даже не понял сначала, чего это мужик с пакетом прогнулся, и засмеялся, когда до него дошло. Мужчина в темноте улыбался своим мыслям. Молодость, молодость! Подобное возможно только в это время.

Мужчина с первого балкона – хирург-онколог. Пятьдесят восемь лет для дам. На самом деле шестьдесят два. Полный, лысый по собственному желанию. С мясистым носом, полными губами, густыми бровями. Щеки просвечивают сосудистыми сине-красными звездочками. В ухе серьга, гвоздик с брильянтом, чтобы не сглазили. Больной человек невольно переводит глаза на поблескивающий гвоздик, а не сосредотачивает свое пристальное внимание на враче. Какие глаза у онкологических больных – догадаться нетрудно. А врач не Бог. Одинок хирург, а женат был всегда и часто. Все отношения с женщинами спешил узаконить, чтобы дать каждой уверенность в его любви. Те верили и первое время довольно хорошо себя чувствовали в его комфортных квартирах и домах. Хирург знал толк в уюте. Каждый раз новое гнездо блистало лучшими отделочными материалами и превосходным дизайном. Новую квартиру вереницей шли смотреть родственники, друзья и знакомые новой жены. Они-то и заполняли день. Она выставляла перед ними роскошную посуду, дорогие вина и продукты, но никогда не представляла его самого воочию. Муж был предан работе, как охотничий пес хозяину. Влюблялись в хирурга, как правило, молодые сестрички и студентки. Любили именно за талант, мастерство и преданность делу и больным. И был он богом в их глазах и глазах больных всегда, тогда как очередная птичка в гнезде начинала скучать и клеваться.