— У нас может быть когда-нибудь перерыв, или это только мои хотелки? — изобразив притворное смущение, сказала она.

— Перерыв? — переспросил он. — Это ты лучше у него спроси.

Он кивнул на член, который в один момент вырос в размере. Марина засмеялась.

— Нет, кажется, никакого перерыва, — покачал головой Игнат. — Тут без вариантов. Он не желает отдыхать.

— Тогда я не знаю как быть, — шутливым тоном продолжила она. — Моя киска нуждается в отдыхе. Твой дружок не даёт ей поспать. Грубиян этакий.

Их любовная игра только заводила обоих. В одно мгновение член уже смотрел на неё, в то время как Марина притворно пряталась под одеялом. Они постоянно дурачились перед сексом, разогревая друг друга.

— Это оскорбление. Тебе нужно попросить у него прощение. Ну же, попроси, детка.

Он двинулся на неё, забравшись с ногами в постель. Марина весело завизжала. Игнат смело нырнул к ней под одеяло, с силой прижав к себе. Твёрдый как камень член впился ей в живот. Он схватил её за волосы и властно поцеловал.

Так никогда не смел делать Виталя. Какие же они разные, и оба по своему хороши.

Вскоре в порыве страсти кровать шумно заскрипела.

4. 4 глава

4 глава

Впервые встал он в понедельник. Сам поднялся с кресла и сделал пару неуверенных шагов. Трясущиеся ноги после большого перерыва с трудом держали вес парня. Обернувшись назад, он подумал о том, что может не вернуться назад. Для первого раза даже пара шагов считалось чем-то невероятным, и в то же время потребовавшим неимоверных усилий. Ослабленные мышцы ног испытывали колоссальную нагрузку.

— Мам! — негромко позвал он, стараясь больше не шевелиться. — Мама!

В коридоре послышались неспешные шаги. Как только мать появилась на пороге комнаты, то встала в ступоре перед сыном. Глаза округлились, а слова застыли на онемевших губах. Она хотела спросить чего ему нужно, но неожиданно осеклась.

— Виталя, как так?

На глазах мгновенно навернулись слёзы.

— Мам, я стою! — торжественно произнёс он, удивляясь собственному открытию. — Я встал, мама!

— Божечки! — взмолилась она, вытянув вперёд руки, и тут же чуть сама не свалилась с ног. — Сынок, у тебя получилось. Виталя!

Он рассмеялся, как вдруг почувствовал что теряет равновесие.

— Мам, быстрее коляску. Поспеши.

Мать кинулась за спину сына и, суетливо схватившись за коляску, подвинула к нему. Почувствовав резкую боль в коленях, он грузно опустился. Снова в привычном сиденье. Руками помог поместить ноги, после чего вновь обратил взор на мать.

— Ты видела? — спросил он, вскинув брови.

С лица матери не сходила улыбка. Она опустилась перед ним на колени и всплакнула.

— Сынок, я так горжусь тобой. Ты невероятный мальчик. Ничто не сможет тебя сломить. Скорее мир сложится вдвое, чем ты опустишь руки.

— Это только начало, мама. Я буду ходить. Я чувствую это.

— Обязательно будешь. Сынок, какой ты у меня сильный. Я тебя так люблю.

Они обнялись. Виталя почувствовал слёзы матери у себя на щеке. Знал, что слёзы счастья, а не горя, как было раньше. Именно сейчас он вновь ощутил себя любимым. Мать, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не бросит его, стала первым свидетелем его возрождения. Не представлялось возможным выразить ей всю полноту благодарности, какую она заслуживала. А ведь терпела все его капризы, неудобства, превозмогая боль и страдания. Глядя на любимую мамочку, Виталя дал зарок, что больше не позволит ей страдать.

Пришлось ждать всю неделю, чтобы попробовать выйти на улицу. Ждал он не столько из-за опаски не справиться, сколько прибытия человека, который поможет ему в этом деле. Юрик как раз возвращался с учёбы домой, когда Виталя объявил ему о своих достижениях. Узнав о том, что друг, наконец, оторвал насиженную задницу от инвалидного кресла, Юрик примчался через пару часов, чтобы помочь ему с выходом на улицу.