3

Темнота. Резкая боль заставила меня открыть глаза, вскрикнуть и сесть на чем-то твердом. Вокруг было темно, хоть глаз выколи.

– Че орешь? – недовольно поинтересовался глухой голос. Я не ответила. Осторожно ощупала пространство вокруг себя и спустя несколько минут, когда глаза привыкли к темноте, я поняла, что нахожусь в тюремной камере.

– Девка, – снова позвал голос из-за стены камеры. Я промолчала. – Живая аль мертвая там?

– Живая, – решила все же ответить. Голос удовлетворенно угукнул.

– Орала чевойт?

Голос явно принадлежал мужчине, только непонятно, кому именно. Кажется, я его не знала. И не знала, стоит ли ему что-либо говорить.

– Голова болит.

Я решила ограничиться этим. Кто знает, добра он мне желает или зла? И где вообще, черт возьми, я нахожусь?! Это видение было самым детальным и натуральным из всех. Раньше я не чувствовала так отчетливо материал и температуру в помещении, а еще запах, этот отвратительный запах гнили!

Голос угукнул в ответ, но диалог развивать не стал. Я приблизилась к стене, из-за которой ко мне обращались, и потрогала камни, пытаясь понять, как выбраться отсюда. Холодные, слегка влажные булыжники. Ничего особенного. Глаза уже достаточно привыкли к темноте для того, чтобы я смогла подойти к решетке и выглянуть наружу. Вдалеке горел одинокий факел тусклым светом, а рядом с ним на стуле сидел гвардеец, поминутно зевая.