– Извините, – сказал он, отдышавшись после приступа смеха. – Но каким же должно быть моё поведение, чтобы я мог рассчитывать на Вашу благосклонность?

– Обычным для любого порядочного мужчины Вашего круга – вы не должны играть, волочиться за женщинами и стреляться с их мужьями.

– Позвольте заметить Вам, дорогая Наталья Сергеевна, что выполнение Ваших требований во многом зависит от Вас самой…. У меня не возникнет необходимости волочиться за женщинами, если моя жена не станет прятаться от меня то в имении, то в Петербурге. Естественно, мне не нужно будет тогда стреляться с их мужьями.… Ну, а что касается игры, то я не вижу в этом ничего ужасного. Я хорошо играю, умею себя контролировать и никогда не пущу состояния на ветер, а скорее даже приумножу его, как это уже не раз случалось. Так что я с радостью выполню два первых Ваших условия, если Вы сами этому поспособствуете. А игра пусть останется моим хобби. Слышали это английское словечко?

Она не ответила, так как была погружена в свои мысли.

«Всё зависит от меня, сказал он…. Если я буду хорошей женой, то смогу рассчитывать на его порядочность… не очень – то я в это верю! Откровенно говоря, я предпочла бы фиктивный брак, … но он, разумеется, не согласится… он ведь обязуется вернуть моё имущество и рассчитывает получить кое-что взамен… Что ж, пусть будет так, раз нет другого выхода».

– Назначьте день объявления помолвки и дату свадьбы, – сказала Наталья, ставя точку в своих размышлениях.

– А как же Ваши условия?

– Моё единственное условие – возврат имущества.

– Но Наталья Сергеевна, неужели Вами не движет ничего, кроме финансового интереса? Неужели только поэтому Вы согласны навсегда соединить со мной свою жизнь? Должна же быть хотя бы симпатия между людьми, собирающимися вступить в брак…

_ Александр Алексеевич, Вы мне достаточно симпатичны, чтобы я согласилась выйти за Вас замуж, – ответила она.

– А, ну тогда не всё ещё потеряно! Вы мне тоже нравитесь достаточно, чтобы жениться на Вас – с Вами не стыдно будет показаться в обществе, … хотя этого может и не случиться, судя по Вашему огромному желанию сохранять независимость…

– Давайте не будем обсуждать нашу будущую семейную жизнь, Александр Алексеевич. Назначьте дату.

– Хорошо, я подумаю и сообщу Вам.

Сказав это, Соколовский запечатлел на запястье Натальи официальный поцелуй и откланялся.

Александр ехал домой верхом. Пустив коня лёгкой рысью, он погрузился в обдумывание только что состоявшегося разговора с Натальей.

«Нет, она просто очаровательна!» – говорил он сам с собой, – « выйти замуж и не иметь мужа! Какое стремление к независимости! Значит, она хочет получить от меня назад своё имущество в обмен на удовольствие пойти с ней под венец…. Я, видите ли, настолько ей симпатичен, что она милостиво согласилась выйти за меня замуж…. Нет, ничего ей не симпатично кроме денег! А я-то, глупец, думал, что наше бракосочетание состоится по взаимной любви…. Но всё-же, видимо, придётся мне осуществить принятое решение – вернуть ей имущество и уехать, как только пойму, что очень ей нужен.… Однако, для этого мне придётся разочаровываться в ней по мере того, как она будет в меня влюбляться. Это, конечно, будет непросто (здесь Александр глубоко вздохнул). Но это придётся сделать, чтобы отучить мадемуазель Морозову задирать нос… Она спрашивала о дате свадьбы… что ж, помолвку объявим на Рождество, а свадьбу назначим на осень будущего года. Впрочем, до венчания, скорее всего, дело не дойдёт, если я смогу разлюбить ее, делая всё возможное для того, чтобы она в меня влюбилась».