— Я пошутил. Я просто не умею знакомиться с девушками. Всю неделю ждал, что вы сделаете первый шаг. Ну а пока, думал, буду охранять от нехороших людей.

Она сделала этот первый шаг — к нему и снова взялась за локоть.

— Вы не похожи на маньяка, и я вас не боялась… Я вообще никого не боюсь, потому что знаю, как умру.

Он знал только дорогу. До её дома шагать ещё двадцать минут. Знает, отчего умрёт. Может, у неё какая-то смертельная болезнь? Ну, совсем забавно получилось бы. Как в кино! И он скрасит её последние дни… Бред! Она просто рисуется! Дурочка...

— Почему вы не садитесь в маршрутку? — задал он совершенно некиношный вопрос.

— Хотите правду? Денег жалко. Специально искала работу, до которой можно дойти пешком.

— Даже в дождь?

— Ну… Я дождя не боюсь. У меня просто на днях сломался зонтик, а у мамы ужасно старомодный. Вот дождусь первой зарплаты и куплю себе новый. И если вы сейчас скажете, что хотите подарить мне свой, я отвечу, что не приму такой жертвы. Вам домой ещё ехать, а завтра по прогнозу сухо. А вообще, — Октябрина лукаво подмигнула, — я весь вечер смотрела в окно и надеялась, что вы дождётесь меня в парке и проводите под зонтом. Я бежала со всех ног, чтобы не успеть промокнуть до нитки! Потом я, конечно, поймала бы маршрутку. Ну, если бы вас не было.

Иван тяжело выдохнул — сумасшедшая! Да и сам не лучше — только дурак неделю набирается смелости, чтобы заговорить с девушкой.

— А я стоял и думал, как же мы будем идти рядом под двумя зонтиками. И успел даже расстроиться, что снова не смогу познакомиться...

— Вот видите! — она сильнее сжала пальцы на его куртке. — Это называется—судьба!

— Может быть, дадите тогда номер телефона?

Она мотнула головой. Один раз и ещё один.

— Нет. Если вам захочется увидеть меня вновь, вы можете снова проводить меня до дома.

— А если я хочу не только с работы вас провожать?

— Ничего не получится. Гадалка мне сказала… — она таинственно замолчала, и он поспешно перебил:

— Что это буду не я... Тогда все понятно!

Иван рассмеялся первым. Она — с секундным опозданием.

— Какой же вы догадливый, Иван-Царевич…

— Так я ж не Иван-Дурак!

А сам думал — дурак: надо было в первый же день подойти. Может, уже с другой бы познакомился за это время.

— Спасибо, что спасли меня от простуды. Только сегодня не провожайте меня дальше. Мама сказала, что будет встречать меня на остановке с зонтом. Скажу, что случайно вышла на одну раньше.

Октябрина вынырнула из-под зонта.

— Прощайте, Иван-Царевич! — крикнула и побежала.

Побежала, побежала, побежала… Прямо по лужам! Свернула за угол и была плутовка такова… Он махнул рукой — на неё… Но остался стоять на улице. Домой идти не хотелось. Вошёл в соседний двор, встал под козырёк, прислонил сложенный зонт к стене дома и вытащил из кармана пачку сигарет. Закурил. Хотя решил бросить, вот уже неделю мусолит одну пачку. Курил и смеялся над собой. Докурил вторую сигарету и побрёл к автобусной остановке. Автобус пришел почти сразу. Пустой, но возле педагогического института вошли несколько девушек. Довольно красивых. Сели и стали поглядывать в его сторону. Шушукались и тихо смеялись. Ему же было не до смеха.

Да что в ней такого? Ничего... Только большие голубые глаза. Смеющиеся глаза… Как с картинки в журнале. Даже через тринадцать лет он не понимал, чем Василиса его зацепила.

— Вы — Иван?

Он поднял глаза — девочка вернулась к скамейке и смотрела на него огромными голубыми глазами. Только эти глаза не смеялись. Они были не по-детски серьёзными.

4. Глава 4 "Серьёзные глаза"

— Вы — Иван? — повторила девчонка, когда он так и не ответил.