И вот она появилась. Без зонта. Но при этом радовалась дождю. Не бежала, сломя голову, а весело перепрыгивала через лужи, придерживая шляпку рукой. Ненормальная! Он не сомневался, что такая погода должна раздражать всех нормальных людей. Но эта девушка особенная. Может, её вообще нет. Она мираж, наваждение…

— Эй! Девушка! Дождь! У меня есть зонтик! Под ним хватит места нам двоим! Под ним одному так одиноко…

Он хотел произнести эти слова, но не произнёс. Дождался, когда она проскачет мимо и привычно пошёл следом. Рука с зонтом тянулась вперёд, чтобы укрыть девушку от дождя, а ноги волочились, как подкошенные: только бы не догнать своё счастье! Ну же, Ванька, не будь лопухом! Это же не первая девчонка, к которой ты подходишь! Но первая, к которой страшно подойти. И он не находил своему страху никакого понятного объяснения.

— Эй, девушка! Можно с вами познакомиться?

И снова он не выкрикнул даже такие простые слова. Все медлил. Медлил, но шёл по пятам. Заметив, что она больше не прыгает, хотя луж на аллее не стало меньше, он сбавил шаг. Понял, что она ждёт его. Его! Вот он шанс, но он медлил. Не дождалась — обернулась:

— Все мальчики такие стеснительные?!

Мальчики... Так и сказала — мальчики. Ему уже двадцать два, а ей скорее всего восемнадцать.

— Идите уже сюда со своим зонтом! Вы же меня ждали!

Обратилась на вы… Но он отчего-то совсем не удивился. Она ведь не девушка, она — барышня! Но тут барышня в мужской шляпке поманила его пальцем, чего благородные девицы никогда себе не позволяют. И он, позабыв про стеснительность, побежал к ней, как мальчишка. Ну и пусть! Пока бежал, думал подхватить на руки и закружить под зонтом, как в романтических фильмах, которые так любят сентиментальные дуры, вроде неё. Она бы смутилась, опустила глаза, а он бы воспользовался моментом и поцеловал. И все — она была бы его. Куда уж проще!

Но он ничего этого не сделал. Просто выставил вперёд руку: промокшая девушка нырнула под зонт и взяла его под локоть. Шаг. Два. Он молчал. Физически не мог произнести ни звука.

— Октябрина, — улыбнулась она.

Он снова промолчал.

— Не пугайтесь. Меня действительно так зовут. У меня день рождения первого октября.

— Иван.

Он подхватил её улыбку и добавил:

— Не пугайтесь, не дурак, — добавил в надежде, что шутка придётся Октябрине по вкусу.

— Иван-царевич? Да? Да!

Она улыбалась и тянула его за собой, точно на буксире. Снова вспомнила, что надо бежать, а ему хотелось по-прежнему плестись, хотя он и понимал, что девчонка продрогла. Они молча добрались до конца аллеи, опустив глаза то ли из-за луж, то ли делая вид, что действительно считают сморщенные листья, мешающиеся под ногами.

— Вы преследуете меня целую неделю! — нарушила молчание Октябрина.

— Всего лишь пять дней.

— Как раз целая рабочая неделя. Моя первая.

— Хорошо, пусть неделю… Только я не преследую. Нам просто по пути.

— Ничего подобного. Вы идёте потом на остановку.

Иван немного смутился.

— Откуда вы знаете?

— Я подглядывала за вами в окно.

Молчание.

— Вам стыдно, Иван? Серьёзно, что ли? А мне это даже нравится. Как в кино.

— Как в жизни. Поздно, а вы идёте одна. Не страшно?

— Нет. Со мной ничего не может случиться.

— Почему это? Вы особенная?

— Да. Я знаю, отчего умру, но вам не скажу.

— А я и не спрошу…

— А я спрошу. Вы бы снова не подошли, если бы я вас не позвала?

Молчание. Такое неловкое!

— А, может, я и не собирался с вами знакомиться? Может, мне нравится преследовать незнакомых девушек?

Она рассмеялась, но ничего не сказала. Потом сделалась серьёзнее и отступила от него на шаг, но из-под зонта не выскочила. Они уже вышли из парка, и им навстречу с автобусной остановки шло несколько человек.