Причем народ у Пушкина вненационален. Здесь и уже упомянутый Monsieur I*Abbe, и «хлебник, немец аккуратный», и «Филлипьевна седая», и та самая «охтенка», что «с кувшином спешит», и «седой калмык в изодранном кафтане» «У Харитонья в переулке», что «настежь отворяет дверь», и тот самый Агафон из святочных гаданий Татьяны, и тот крестьянин, который «торжествуя на дровнях обновляет путь, и „ямщик… в тулупе, в красном кушаке“, и тот „шалун“, что « заморозил пальчик: Ему и больно и смешно, А мать грозит ему в окно», и как мне кажется, страшный и заботливый медведь во сне Татьяны тоже народ.

И живет этот народ по своим лекалам, без привносимых извне форматов. А отношение к народу и есть основной критерий человечности.

«Высокие» слова «притянутые за уши?» Отнюдь!

«Всевышней волею Зевеса Наследник всех своих родных» (Глава первая, стих II), «прилетев в деревню дяди», «Заводов, вод, лесов, земель Хозяин полный» (Глава первая, стих LII – LIII) не придумал ничего лучше, чем полностью сложить с себя обязанности ответственного хозяйствования: «Ярмо он барщины старинной Оброком легким заменил» (Глава вторая, стих IV), что в условиях крепостного землевладения перекладывало все риски землепользования на его же крепостных. Тем самым «ярмо», уже не старинное, в теории лишь с немного ослабленной «крепостью», фактически становилось ещё тяжелее в материальном плане, потому что, оставаясь в крепости, то есть не являясь собственниками основного средства производства, земли, – крестьяне при рискованном товарном производстве на этой земле в добавок к своему почти рабскому положению, говоря современным языком, просто «попадали на деньги».

А вооруженные «словом» А.С.Пушкина мы можем оценить сколько сарказма зашифровано в строках «И раб судьбу благословил» после внедрения «оброка легкого». И мне кажется не случайным созвучие этих строк с «И братья меч нам отдадут», написанным гораздо позднее, в 1827 декабристам в ссылку.

Не может и не должен «раб судьбу благословлять» за жалкие подачки с «широкого барского плеча» в виде якобы удобной пусть осовремененной оброчной попонки под якобы предначертанное сверху «ярмо… барщины старинной». А вот уже у свободного человека творческие возможности практически безграничны.

В «Кристалле роста» Галушко реальными цифрами четко доказана эффективность свободного труда. Вот действительно, – Слава Богу, – стали появляться работы аргументированно раз «АрхипелагГулагивающие» сущность реального исторического сценария. Цитирую: «Система подневольного труда, включая общее количество заключенных и спецпоселенцев, охватывает в среднем 1,65% от общего населения страны. Низкая производительность подневольного труда и высокие затраты на содержание делают данный сектор неэффективным и убыточным, вносящим отрицательный вклад в рост экономики страны».

С экономической точки зрения в «Кристалле Роста» даже обозначены реперные, отправные точки эффективности советского производства, например, в виде трудов Карла Баллода и В.И.Гриневецкого, конечно, творчески доработанных для сложившихся конкретных условий, но почему-то «стыдливо» даже не упомянутых в разрабатываемых уже в 1930—1950 годах учебниках политической экономии социализма.

А ведь учебник курса политической экономии социализма по заданию советского государства десятилетиями (!) разрабатывался несколькими коллективами профильных специалистов по уже достигнутым результатам. Уместно процитировать из «Кристалла роста»: «Глава государства на одной из встреч с его разработчиками, 24 апреля 1950 года в Кремле: «Нужно, чтобы наши кадры хорошо знали… экономическую теорию. Первое, старшее поколение… было теоретически подковано. Мы зубрили…, конспектировали, спорили, друг друга проверяли. В этом была наша сила. Это нам очень помогло. Второе поколение менее подготовлено. Люди были заняты практической работой, строительством. Третье поколение воспитывается на фельетонах и газетных статьях. У них нет глубоких знаний. Им надо дать пищу, которая была бы удобоварима. Большинство из них воспитывалось… на цитатах. Если дело так пойдет, то люди могут выродиться… Это грозит деградацией, это – смерть». (Цитата из «Кристалла роста») (Беседа И. В. Сталина по вопросам политической экономии. Запись 24 апреля 1950 г. АРАН. Ф. 1705. Оп. 1. Д. 166. Л. 44—53. Машинопись-сноска моя).