Аппараты ИВЛ имеют ряд режимов управления по объему, потоку, давлению и времени. Я не врач и не знаю, какие настройки выбираются для каждого конкретного ребенка с учетом его патологии. Бытует мнение среди дилетантов вроде меня, что кислород подается более высокой концентрации, чем его доля в воздухе, которым мы дышим. Давление и объем подаваемого кислорода повреждают слаборазвитые нежные легкие и бронхи ребенка. Как пишут специалисты, это заболевание приобретают чаще всего недоношенные дети, родившиеся ранее 30 недель беременности и весом при родах менее 2 кг.

Моя дочь находилась на таком аппарате ИВЛ в течение шести дней после рождения. А когда мы выписались из стационара, то стали пользоваться воздухоочистителем, который постоянно поддерживал чистый воздух в комнате, где находился ребенок. Сменный фильтр свидетельствовал об огромном количестве грязи в воздухе, если даже вы каждый день делаете в помещении влажную уборку. Не буду вдаваться в технические подробности, скажу лишь, что это фотокаталитический очиститель, который за счет катализатора и света путем реакции окисления очищает воздух от бактерий, запахов, вирусов, пыли и пылевых клещей. Нужную информацию об этом приборе можно найти на просторах интернета. Его эффективность, согласно инструкции, в 500 раз выше угольных фильтров. Это был мой первый помощник: работал тихо, позволял по световому индикатору отслеживать чистоту воздуха.

Чистый воздух, регулярные ингаляции, мои личные концентрации-медитации над спящим ребенком, медикаментозное лечение – все это помогало оставаться на плаву и ни разу не заболеть воспалением легких. Точно не помню, когда навсегда отказалась сначала от пульмикорта, а потом уже и от беродуала. Помню только, что ингаляционный аппарат, о котором я уже говорила (мое персональное открытие), отработал не на 100%, а на 1 000! Пришлось даже менять маску-насадку, поскольку ребенок вырос. Я возила его с собой всюду, куда бы мы ни отправлялись с дочкой: и в санаторий неподалеку, и за тысячи километров в Китай. До сих пор храню эту реликвию, иногда даже использую при лечении респираторных заболеваний.

Благодаря технологиям и правильному медикаментозному лечению дыхание малышки постепенно приходило в норму. Однако ее грудная клетка по сравнению со здоровыми сверстниками представляла собой ужасное зрелище: две глубокие воронки по бокам худенького тельца. Страшно было снять нижнее белье: такой уродливой казалась грудь девочки. Одна надежда была на то, что со временем может быть ребра расправятся. К тому времени я уже умела концентрироваться не только на проблеме, но и визуализировать желаемый результат. Кладя руку на грудь ребенка, я всеми силами молила Бога и Судьбу, чтобы эти легкие расправились как можно скорее. Что помогло больше, и сама не знаю. Скажу лишь одно: к 15 годам у дочери не осталось никаких видимых или прослушиваемых стетоскопом следов той беды.

Питание

Кормление оставалось большой проблемой не только на первом году жизни. Казалось, что малышка вообще ненавидит молочную пищу. Она ела мучительно долго и всегда без аппетита. Тогда, помню, днями выстаивала в очереди в специальном магазине, расположенном при районной детской поликлинике, в котором это питание выдавали бесплатно. Рано утром занимала очередь и стояла целый день, чтобы отоварить не то талоны, не то карточки: сейчас уже не помню, что именно. Один угол в квартире был заставлен коробками с этими сухими кашами и смесями. И каждый раз, проходя мимо этой груды коробок, очередной раз расстроенная тем, что малышка совсем не хочет есть, я говорила себе: «Но ведь количество коробок уменьшается. Значит, она все-таки ест!»