– Джаз родился в Америке, вот «по-американски» и написал, – ухмыльнулся Ромка.

– А вот я сторонник всего нашего, русского и настоящего.

– Да я тоже за все естественное! Если музыка – то на виниле, книги – на бумаге, наркотики – по вене! Я – за все натуральное и настоящее! – Джаз расплылся в улыбке, но от боли тут же прикоснулся рукой к разбитой губе.

Я подхватил, чтобы не уходить в обсуждение разборок в хате:

– И в настоящем человек устроен так: у него есть душа и тело, а еще – дух. Трехмерна не только реальность, но и мы сами. И вот если ввести духовное измерение, третью координату – все становится на свои места, даже твоя крутая философия. Вместо развития, приумножения своих талантов, получается, ради простейшего кайфа уничтожается то, чем ты мог бы быть полезен другим людям. Талант – слово из притчи, означает «дар Божий», который надо приумножать. Другие не приумножают – вот и выходит общество сплошного потребления или сплошного «украл – укололся – в тюрьму», как в твоем случае…

– А ты-то что полезного сделал для людей? – лукаво поинтересовался Ромка.

– Ну, например, у меня свой дайвинг-центр, я обучаю взрослых и детей подводному плаванию с аквалангом, помогаю людям найти свой интерес в жизни, – и я тут же вспомнил: как они там без меня – наверно, сейчас в недоумении?

В это время в дальнем углу хаты народ шуршал, видать, как раз обсуждал разборки, а потом к нам заглянул Миша. И сразу Ромке:

– Ты понял, что к чему?

Тот вяло пожал плечами.

– Ты, Джаз, в тюрьме, а не на воле! Здесь так общаться не принято.

– А я что? А я знал?

– Ты первоход[25], это немного смягчает ситуацию, теперь все зависит, как поймут Череп и братва. Могут и посчитать, что ты не понимал, что говоришь. Но все равно… Скорее всего заточку[26] в бок жди в течение трех-четырех дней максимум, или еще что…

– Какую еще заточку, куда? – Ромка все еще не в себе.

– Эх, молодежь! – вздохнул Миша. – Егор, слышал, что было?

– Повздорили.

– Повздорили? Нет, уважаемый, не повздорили. А сказали друг другу такие слова, которые назад не забрать. Ты, Егор, тут пару месяцев – слышал, чтобы люди ругались?

– Да каждый день. В чем вопрос?

– А в том, уважаемый, что никто никому не говорит именно таких слов. Вспомни, как здесь ругаются. Кружка охренеть какая горячая! Зашибись какая передача! А ты слышал, чтобы друг друга крыли матом?

Действительно, я давно заметил, что здесь народ может в запале и по столу стучать, и орать, но в ссоре личных оскорблений не допускает – это показатель понятий…

– За такие оскорбления можно и спросить. И спрос серьезный. Вот ты, Джаз, о чем думал, шальная башка?

– Мы с женой неделю назад десять лет совместной жизни отметили! А этот подонок ее с**** назвал. Я такое терпеть не буду.

Миша все так же спокойно выдохнул и выпрямился. Стало заметно, что более четкой позой он подчеркивает свою роль смотрящего. Голоса не поднял – не по роли.

– Тогда поясняю для тебя, Егор. Меня бы здесь не было – могли бы и разойтись краями. Хотя был бы другой смотрящий, все равно понятия не поменяешь. Я не могу от братвы скрыть ситуацию. Тогда и мне может прилететь конкретно. Варианта два. Первый: Череп никак не реагирует. Тогда через несколько дней ему перестанут подавать руку и переведут в хату с опущенными. Никто с ним ничего делать не станет, но он будет приравнен к п******. И второй вариант. Он должен ответить. По понятиям это означает, что Джаза он может мочкануть. Позор можно смыть только кровью.

– Что?! – выдохнул я. – Только так?

– Что-что. У тебя завтра с утра суд, ты-то что сделаешь? А у Джаза дня три-четыре есть. В камере такие вещи не делают, скорее всего, есть время до прогулки. Думайте.