А теперь я спою оду ЕРЕРам и ЕНиРам. Не пугайтесь, первое – это единичные расценки, по которым рассчитывалась сметная документация на строительные и монтажные работы. А второе – это единые нормы и расценки, по которым начислялась заработная плата. В каких документах было больше идиотизма – вопрос дискуссионный. Сметчики уверяли, что в ЕРЕРах, трудовики – в ЕНиРах. Но очевидно одно: здравого смысла в них было ноль процентов, и в этом сходились все. Ну сами подумайте, расценка на земляные работы предусматривала целых 36 копеек за перевалку вручную одного куба земли. Где в мире, даже в самой нищей стране, найдется хоть один желающий выполнить эту работу за пачку сигарет? Нигде, конечно. А вот в стране победившего социализма – пожалуйста. Поэтому не следовало удивляться тому, что в документации один землекоп выдавал кубов в разы больше, чем звено экскаваторов. И все это воспринималось серьезно. Эти расценки не пересматривались десятилетиями. Я потом как-то проверил реальность начисления заработной платы. Так вот, классный сварщик высочайшей квалификации по ЕНиРам реально мог заработать в месяц не больше двадцати рублей. А ему нужно было начислить минимум 400.

На промысле трубы варили канадские сварщики. У них был четкий норматив: не более двух стыков в смену. Третий варить было нельзя, потому что, по их мнению, могло пострадать качество сварки. Получали они за эту работу несколько тысяч долларов в месяц. Наши сварщики варили не один десяток таких же стыков в смену при идеальном качестве. И я им реально по ЕНиРам мог начислить за это целых полтора рубля. Дальше продолжать?

Вот в этом идиотизме и предстояло мне крутиться после перехода на работу к подрядчикам. Из всех предложений я выбрал должность прораба в Тольяттинском монтажном управлении. С начальником участка у меня были очень хорошие отношения, и когда я его спросил, к кому он рекомендует пойти прорабом, то получил ответ:

– Да ни к кому, только ко мне. Мне уже давно из управления обещают дать прораба.

Сев на телефон, он в течение часа получил добро, и я тут же был зачислен на работу. Все бумаги были оформлены позже. Начальник участка был классным специалистом в своей работе, а я лучше него разбирался в сметах. Вот таким тандемом мы и собирались построить качественно и в срок установку гидроочистки на комплексе переработки конденсата.

Еще раз немного отвлекусь и постараюсь обрисовать ситуацию, в которой работали все монтажники нашей великой страны. Сметы на монтажные работы были тощенькими. Выработка на одного монтажника на капитальном строительстве составляла около одной тысячи рублей в месяц. И этого показателя можно было достичь только в начале работ на объекте, когда выбирались самые вкусные куски из сметы. Потом выработка резко падала, в какой-то момент она даже в разы была меньше суммы, которую нужно было выплатить как заработную плату. Как же монтажники выходили из этой ситуации? Да очень просто. Для этого существовал капремонт технологических производств. За счет дичайших приписок. Там нередко бригада из четырех человек могла выполнить объем на 300 тыс. рублей в месяц. Вот оттуда и перекидывались деньги на капстрой. Поэтому хорошая смета на капстрое ценилась очень высоко. А уж дополнительные сметы даже на 20-30 тысяч рассматривались как манна небесная.

Мне хватило недели, чтобы разобраться с ситуацией. Деньги по смете были уже хорошо подъедены. Я начал внимательно изучать сметы. Сразу нашел явные недочеты, там было достаточно ошибок. Где-то расценки были завышены, но нас это особо не волновало, а вот там, где они были занижены, у нас, естественно, вскипал праведный гнев – обижают! Начал потихоньку готовить замечания. Правда, только по тем пунктам, где занижали. Ошибки в сторону повышения мы прощали. Ждали проектировщиков из Питера.