Охотник отказался провести обряд над Алетом и Ранели. А потом еще о чем-то беседовал с девушкой наедине. О чем? Хотел бы он знать, да только Халвард наложил Запрет на вопросы, а сама Ранели не расскажет. Посчитает, что это ни к чему.

Небо за окном посерело. Надо хоть немного отдохнуть. Удаган повернулся на бок и представил то, что всегда вызывало в нем сон: высокие книжные полки, бесконечные ряды книжных полок, лес из книжных полок. На каждой множество книг: маленькие, толстые, в свитках, усыпанные драгоценностями и вообще без обложек. Вот он пересчитает книги хотя бы на одной полке и тогда…

18 юльйо, Жанхот

Вчера Илкер целый день не находила себе места. Сидя над книгой Вселенной, она пыталась сосредоточиться на священном тексте, но ничего не получалось. Девушка знала, что Ялмари вернулся: об этом ей радостно сообщила принцесса. Уезжая, он сказал, что после возвращения решит, стоит ли им встречаться дальше. Помня об этом, Илкер волновалась так, что дыхание перехватывало. Она заставляла себя глубоко дышать и уговаривала: «Чего же ты ждешь? Успокойся! Ничего не будет. Не будет!» Но уговоров надолго не хватало. Вот уже горничная по секрету сообщила, что Ялмари во дворце, беседует с королевой. Значит, после этой беседы…

Но проходил час за часом, а он не появлялся.

Когда день закончился, стало очевидно, что надо прекратить себя обманывать. Ялмари не пришел, потому что больше не хочет ее видеть. Кто знает, кого он встретил в этом путешествии.

Стало немного грустно, но в то же время легко. Можно не волноваться, ничего не ждать. Как чудесно всё устроил Эль-Элион. Всё разрешилось само собой. Она даже спала хорошо: без сновидений, очень глубоко. Так что, когда Пайлун разбудила ее, показалось, будто прошло одно мгновение, но чувствовала она себя очень бодрой.

– Госпожа, – прошептала горничная, едва Илкер открыла глаза. – Приходили от ее высочества, сказали, что через час она ждет всех в зале Славы.

Илкер тут же отбросила покрывало и вскочила: час – это не так много.

…Она подошла в условное место вроде бы вовремя, но всё равно слишком поздно: в галерее уже собрались все фрейлины. Илкер никак не могла привыкнуть, что ее высочество не должна ждать ни одного мгновения. Хорошо хоть она раньше принцессы успела.

Эолин, пришедшая к залу Славы примерно через четверть часа, была неестественно возбуждена, глаза лихорадочно блестели, хотя платье выбрала такое, в каком обычно ходила королева: траурное, кипенно-белое, без воланов, кружев и цветов. Лишь при близком рассмотрении можно было заметить вышивку серебром. Правда, тонкие линии подснежников делали платье еще более траурным: подснежники – живые или искусственные – считались уместными только на похоронах.

– Сегодня, дамы, – провозгласила принцесса, первой врываясь в предупредительно распахнутые слугами двери зала, мы проверим, как вы знаете историю!

Илкер еле заметно улыбнулась. Это могло быть интересно!

Эолин переходила от одного портрета к другому, выкрикивала имя какой-нибудь фрейлины и требовала, чтобы та рассказала о государе всё, что та знает. Высмеивала тех, кто говорил глупости или ничего не мог сказать, неискренно восхищалась теми, кто кое-что знал. Илкер, которой досталось рассказать об одном из первых королей Энгарна, правивших в дремучей древности, примерно тысячу лет назад, отлично выдержала экзамен и заслужила похвалу.

– Учитесь, дамы! Вот, что значит хорошее образование. Напомните, где вы учились, леди Лаксме?

Было очевидно: принцесса ничего не забыла. Всего лишь очередной спектакль для фрейлин.

Илкер ей подыграла.