- Строгая у Вас хозяйка, Даринела Александровна! – кривил сдержанной улыбкой губы Александр Николаевич. – Вам под стать…

Горянова не отвечала, просто улыбалась в ответ так тепло и трепетно, что это невозможно было скрыть. И все понимали, что у серьёзного представителя заказчика тоже есть слабое место. А то рассудительность, чёткость, немногословность и стальная хватка этой внешне хрупкой девушки пугали даже видавших виды строителей.

- Она биоробот, машина! – утверждал старший прораб Семен Ицкин. – Точно тебе говорю! Нормальный человек не может запомнить СНиП наизусть, эта же шпарит! Вчера посмотрела только раз, бегло, техреш, а сегодня уже побежала контролировать, правильно ли льём баз. И напоминает мне, значит, чтобы я не забыл, что у нас угол смещен, а значит, расходные пойдут больше.

- Так нечего было угол загонять! – рявкнул Спицын. – Мы тебе об этом ещё в самом начале сказали, а ты, всё отмахивался. Вот теперь и думай, как геморрой свой исправлять. Ведь Даринела Александровна проверит, у неё не сорвёшься!

- И откуда Айвазян её откопал! Двадцать лет работаю, а такую «стерьвь» первый раз вижу! – в сердцах кидал бедный Ицкин и плёлся, чтобы устранить свой промах и сэкономить таким образом «всего лишь пару десятков тысяч рублей». Для такого строительства – копейки!

- Ещё немного, – кипятился прораб, – и мы этому Айвазяну бесплатно всё построим, вот помяните моё слово! Эта «стерьвь» из нас все соки выжмет!

И ведь, действительно, «эта стервь» соки выжимала. Мотаясь между родным городом и Воронежем, проводя в дороге по двадцать часов в неделю (Даринка разлюбила летать, потому что маленькие самолеты хоть и экономили время, но расшатывали нервы почище Эльки), Горянова благодаря неусыпной заботе тетушки Ануш всё больше погружалась в работу.

Большой косяк при теплоотведении, который мог бы существенно удорожить строительство, вскройся он на неделю позже, после монтажно-сварочных работ, Горянова даже не усмотрела. А почувствовала. Смотрела в чертежи, потом снова почитала почвенные замеры, потом перелистала все узлы соединения коммуникаций и, наконец, излазила тот самый участок вдоль и поперек, изгваздавшись в мартовском грязном снеге, чтобы утором выдать на летучке:

- Надо переделывать сейчас! Труба СД - 342107 будет в яме после оттяжки. Веса своего не выдержит, деформируется.

Зная её обстоятельность не понаслышке, с ней уже никто спорить не собирался, а полетели сразу смотреть. Всё оказалось так, как и сказала Горянова. О том, что в самом начале строительства о возможности проседания трубы на этом участке инженеры уже предупреждали, никому напоминать не стали. Во избежание… Понадеялись на авось. Не прошло! И о том, что Петрович прорабу тоже что-то такое недели три назад осторожно говорил, услужливо замолчали.

- Глазастая девка! – присвистнул тогда начальник второго участка. – Куда только Бахметьев смотрел, сука, – а дальше загнул по-русски, то есть трехэтажным матом.

- Она только что своему Айвазяну тыщщщ триста сэкономила… – завистливо подсчитал Ицкин.

- Она нас от такого говна уберегла, а ты тыщи считаешь, – вставил тогда веское слово Александр Николаевич.

В общем, так и жила Горянова. Работала. А всякая забота о хлебе насущном была переложена на добрые плечи армянской женщины.

- Ты как мужчина живешь! – возмущалась вечерами тётя Ануш. – Ты уже вся пропиталась стройкой! У тебя даже духи пахнут бетоном и сваркой! Вай! Кто тебя замуж возьмет?!

- Замуж не напасть, - пыталась отвертеться Горянова.

- Напасть, не напасть! – прерывала её женщина. – А замуж один раз сходить надо! Детки должны с папкой и мамкой рождаться, в семье счастливой жить, чтобы им не хотелось, повзрослев, глупости всякие делать! Да и женщина без деток – что это?