– Ты – учёный? – удивилась она.

– Много повидал, – односложно ответил он.

– А что ещё у нас не так? Седрик, баранья твоя кочерыжка, куда котелок поволок? – отвлеклась хозяйка и, соскользнув со стойки, на которую опиралась, направилась к мальчугану.

– Вот горячее пивко, милорд, – важно пояснил хозяин, приближаясь с кружкой, над которой витал пар.

Горьковатый аромат с тонким шлейфом пряной гвоздики вызвал в желудке путника громкое урчание. В этот момент Саварус водрузил кружку на стол рядом с миской яблок. Он пытался отдышаться, отирая влажный лоб лоскутом ткани, извлечённым из кармана; но тут заметил, что сын опрокинул котелок с похлёбкой на пол и, спотыкаясь, помчался в ту сторону.

Странник наблюдал: как мальчику отвесили подзатыльник, после чего ввалили под зад и отправили чистить в хлеву. Мальчик умчался, размазывая скатившуюся по щеке слезу.

– Я говорила тебе: не место ему в доме. Неповоротлив он, – кричала на мужа хозяйка. – А ты уверял, что осилит. Ну, надо же, вот ведь баранья кочерыжка.

– Молчать! – прикрикнул мужик.

В наступившей тишине второй мальчик ползал на коленях и скрёб жёсткой щёткой истёртый дощатый пол. Женщина, смиренно опустив руки в широкий карман выпачканного передника, направилась к таинственному посетителю. Она ловко наполнила глиняную миску рагу и поставила перед ним, гневно косясь в сторону супруга.

– Всё в порядке. Прошу прощения, – заискивающе улыбаясь перед завсегдатаями заведения, проронил хозяин таверны.

Посетители принялись хлебать тёплое пиво, заедая кашей, покрывшейся тонкой плёнкой жира – блюдо не было столь аппетитным после хрустящего цыпленка и бобов. Они возобновили спор, который грозился перерасти в привычную для этого заведения стычку. Хозяину не улыбалось быть вовлечённым в разборки, и он спешил удалиться.

– Мужики, предупреждаю: поломаете мебель, сдеру три шкуры, – крикнул он, отойдя на безопасное расстояние.

– Так о чём мы толковали? – раздался голос хозяйки над ухом путника, который наблюдал за происходящим, восседая рядом с пустым бочонком пива. Он повернулся к ней вполоборота.

– Недавно владеете заведением?

– Как ты догадался? – хитро прищурила глаза женщина.

– Только невежды оставляют вывески болтаться на гвозде у двери. На фасад дома подняли бы, – пояснил, отрывисто выделяя фразы странник.

– И то верно! А ты, я посмотрю, не промах. Видно, что странствуешь. Так может, осядешь у нас? – предложил хозяин трактира, меняя бочонки и прислушиваясь к разговору. – Я дело тебе быстро определю.

– Не стоит, – медленно проговорил путник. – У каждого своя дорога. В каждом из нас заложен определённый смысл.

Он взглянул на хозяйку, которая нарезала крупными ломтями свежий хлеб грубого помола. Рядом лежал небольшой кругляш жёлтого пористого сыра.

– А чего ты давеча об очаге толковал? – спросила женщина, ловко разрезая сырную головку на равные половины.

– А что я толковал? – переспросил юноша.

– Что расходуем неправильно огонь, – ответила хозяйка и подала гостю нарезанный сыр.

– Тут и так всё понятно, – начал странник, не притрагиваясь к еде. – Помещение небольшое и бревенчатое. Если полыхнёт, поджаритесь как эта птичка на вывеске. И ещё: как в лучших постоялых дворах, следуй простому правилу – запирай дверь на закате, а с рассветом встречай гостей. Тогда заслужишь уважение; и не придётся расшаркиваться перед сбродом.

– О, как! – всплеснула руками хозяйка и посмотрела на странника.

– Умный ты малый, милорд! – восхитился трактирщик. Он посмотрел на убранство своего заведения и покачал головой. – Иди вон за тот стол, где чисто. Хозяйка ужин туда принесёт.