Странник кивнул. Он медленно направился в самый угол, близ входной двери, где стоял у окна свободный стол. С этого места хорошо просматривалась вся зала. Чужак расположился, не издавая своим присутствием ни малейшего шума.

Хозяйка изучала странного незнакомца со своего места. Он не снял с головы капюшон, и рассмотреть: кто перед ней, не представлялось возможным. На вид это был молодой парень, а по усталому взгляду печальных глаз, можно подумать, что перед ней старец. В его голосе звучало столько тоски и одновременно мудрости. Женщина отметила, что был чужак среднего роста, но крепкий и широкий в плечах. Иногда он забывался, и вместо гордо поднятой головы, сутулился будто старик. И одежда на нём потёртая, но деньги в кармане водились – это хозяйка определила сразу. Слишком уверенно держался. Но точно перебивался разовыми заработками – отсюда и жалкий внешний вид. Плащ обтрепался по подолу и имел несколько заплат бурого цвета. Он давно не застёгивался на плече красивой брошью, а стягивался гвоздём, вдетым в петлю. Из-под плаща торчала льняная рубаха чёрного цвета, и до пят спускались грубые полотняные порты. Это всё, что могла рассмотреть женщина. Она собиралась отнести нехитрый ужин для этого загадочного человека, но замешкалась. Её супруг в это время осматривал заведение.

В доме действительно было много дерева для большого очага. Опасны и свечи, которые отбрасывают причудливые тени и роняют тёмные потёки по необструганным дощатым стенам. Когда посетители уходят, хозяевам приходится скрести эти застывшие восковые фигурки. Да и отверстия в крыше нет, чтобы уходил дым. Саварус наивно полагал, что тот выветривается в щели входной двери. При этом маленькие окошки он открывал редко, чтобы не выстудить помещение.

«Да, милорд прав, – подумал трактирщик, потирая заросший подбородок. – Сгорим, как есть сгорим. И постояльцев угробим. Дери меня, лютый амарок. Что же делать?»

Пока хозяин сетовал на свою нелёгкую долю, его жена подала ужин страннику и отправилась мести полы в кладовой. Между завсегдатаями назревал конфликт, и они перешли на повышенные тона, оскорбляя друг друга. Чужак был голоден, но жевал медленно, прислушиваясь. Вот хлопнула дверь, и в помещение ворвался стылый сухой воздух. Парень насторожился, когда рядом мелькнул силуэт невысокого худого мужчины в длинном плаще. Капюшон скрывал верхнюю часть лица, открывая взору гладко выбритый подбородок и пышные усы. Посетитель юркнул за его стол, расположившись напротив. Он заметно нервничал, пряча руки в длинных рукавах.

– П п ооо зз волите? – заикаясь спросил незнакомец.

– Да вроде уже сидишь? – грубо ответил парень. Он встал из-за стола и бросил на него корамар.

Монета, на которой с одной стороны изображён амарок с оскаленной мордой (герб короля), а с другой – лицо старого монарха – застряла в щели щербатой столешницы. Странник, не оборачиваясь, направился к двери, одёргивая плащ. Сбоку о бедро тёрлись кожаные ножны, удерживающие длинный меч.

– Милорд, ты куда? – закричала хозяйка, бросившись вдогонку. – А ночлег?

– Я передумал. Слишком тесна «Куропатка», – резко ответил он и вышел в морозную темноту.

Парень надеялся, что незнакомец последует за ним для разговора. Нет сомнений, что мужчина вознамерился предложить ему временный заработок. В таком случае светиться среди малочисленной публики таверны им ни к чему. Всегда найдётся тот, кто острее слышит, дальше видит, и делает правильные выводы.

Кухня, занимающая самое большое место в замке, с рассветом оживает первой. Начинают суетиться поварята, ночевавшие близ очага. Уплетая на ходу ломоть вчерашнего хлеба, они стучат тяжеленными котлами, водружая их на небольшую тачанку. Толстый рубщик мяса помогает им разжечь огонь в очаге, и торопится вернуться на рабочее место. За его спиной на крюке висит заяц, которого необходимо освежевать. Тушка истекает кровью на пол из серого камня. Таким же необработанным камнем недавно обложили и стены. После третьего пожара, который полностью уничтожил кухню из древесины, помещение долго ремонтировали. В тот непростой момент взмыленные повара метались между улицей и соседней таверной, где они готовили основные блюда. Воду приходилось кипятить на улице над кострами. Там же палили тушки каплунов и коптили свинину. В кострище помещали обмазанных глиной белок и ежей. Все яства готовились для государева стола с особой тщательностью. И это достаточно выматывало кухарок. Зато когда новая кухня с очагом в центре была готова, да с отверстием для выхода дыма, челядь пританцовывала, громко стуча стёртыми подошвами башмаков. Теперь многочисленные слуги, едва поднявшись и глотнув затхлой воды, сразу приступали к обязанностям, толкаясь локтями. От очередного тычка у поварёнка изо рта выпал ломоть хлеба, когда он натирал солью крупную рыбу. Носившийся по кухне пёс схватил его и мигом выскочил за дверь. Мальчишка топнул ногой от досады и продолжил занятие. В глубине души мечтал он стать отважным рыцарем, чтобы навсегда покинуть кухню, стены которой были постоянно влажными от клубившегося пара. Он ловко орудовал ножом, вычищая рыбьи потроха, а сам представлял, как сражается мечом с крепким противником. Мальчик понимал, что это всего лишь мечты, и от досады едва сдерживал слёзы. А теперь сделалось обидно, что уронил ржаной ломоть и остался без еды до самого вечера.