Увидев мою растерзанную одежду и прическу, мужчины сразу догадались, что тут произошло.

― Рейка! Он тебя обидел?! ― первым полетел Берр, обхватил за плечи, помог подняться на ноги. ― Убью!

― Не успел, ― мотнула я головой, вцепившись в брата и не давая ему кинуться на завывающего Рагнара.

― Ты сама, что ли, фамильные ценности ему прищемила, что он так воет? ― догадался спросить Байл.

― Не я. Немой пояс мне обережный дал, ― призналась я тихо. Меня начало потряхивать от пережитого ужаса. ― Пояс ожил и что-то сделал с Рагнаром. Сама не знаю, что.

― Убери змея, ведьма-а! ― провыл тем временем Рагнар. ― Больно, сил нет!

― Да пусть тот змей оторвет тебе все, что можно! ― вызверился на него Берр.

Братья были настроены самым кровожадным образом. Не валяйся Рагнар по полу с криками боли ― они бы, наверное, сами его сейчас пинали бы в четыре ноги, и отец сверху добавлял бы. Но бить лежачего отец и близнецы считали ниже своего достоинства, а потому только пыхтели натужно и сжимали кулаки и зубы, не зная, куда девать свою ярость.

Что до меня, то я понимала: отпустить Рагнара придется. Ни убивать, ни калечить его нельзя. Это в пылу борьбы было бы простительно, но теперь ― недопустимо. Только как отозвать оживший пояс, дед мне сказать забыл или не захотел. А сама я никак сообразить не могла: мысли все из головы будто ветром выдуло.

― Астрея! Алулной заклинаю! ― Внезапно бросился мне в ноги отец Рагнара. Видно, дрогнуло его родительское сердце. ― Нет мочи на муки сына смотреть! Отпусти ты его, не калечь парня! Клянусь, в жизни его больше не увидишь: отошлю прочь из поселка, отдам в услужение в егерскую службу. Может, там из него человека сделают!

― Я бы выполнила твою просьбу, дядька Оройн, если б знала, как! ― растерянно развела я руками. ― Говорю же: пояс зачарованный не сама делала, как его отозвать, мне неведомо.

― Придумай что-нибудь, девочка! Скорее! Всё, что скажешь, отдам, все, что попросишь, сделаю! ― пополз ко мне старый охотник, норовя обхватить мои колени.

Я невольно попятилась: достаточно меня уже сегодня хватали и мяли! Нескоро я после этих объятий чужому мужчине довериться смогу!

Дядька Оройн глянул на меня, заметил, что я и от него уже шарахаюсь, сел на колени, закрыл лицо ладонями. Плечи его затряслись. Я вдруг поняла, что он рыдает ― от стыда, от страха за жизнь Рагнара, от отчаяния, что старший сын, наследник, мерзавцем вырос, как его ни воспитывали.

― Прижмите Рагнара к земле, чтоб не брыкался, а я пояс снять попробую, ― попросила я братьев.

Близнецы без особой охоты пошли к Рагнару, взяли его один за плечи, другой ― за лодыжки. Сам Рагнар к тому времени от боли так обессилел, что сопротивляться почти не мог, только стонал протяжно, придерживая сложенные ковшиком ладони поверх причинного места.

Из-под ладоней торчал кончик пояса, больше похожий на змеиный хвост.

Я присела, схватилась за этот кончик, потянула его к себе, зашептала, как сердце подсказало:

Ты на выручку пришел,

и беду уже отвел,

а теперь ко мне вернись,

пояском вновь обернись!

Слова, как оказалось, я выбрала верные: серой змейкой поясок переполз мне на руку, а с нее ― обратно на талию, под рубаху.

― Байл, Берр, а теперь уведите сестру в дом. Мы с дядькой Оройном сами тут дальше, ― приказал отец.

Близнецы охотно его послушались, подхватили меня под руки, помогли встать, повели прочь из сарая.

Пострадай Рагнар при других обстоятельствах ― я бы напомнила отцу, что, вообще-то, если кто и умеет тут хоть немного лечить, так это я. Но теперь ни о какой помощи и речи идти не могло! Сильно ли навредил обережный пояс неудачливому насильнику или нет ― я не знала и знать не хотела. Как бы там ни сталось ― поделом ему!