***

С момента возвращения домой с отдыха прошло несколько дней. Марина сидела в гостиной и рисовала. Она покусывала губу, хмурила брови, поправляла прическу: сдувала со лба непослушные локоны, непривычно нервничая.

Неожиданно на неё волной нахлынули приятные воспоминания, как по возвращении домой она слезно умоляла родителей открыть дельфинарий и приобрести дельфина. Девочка стояла на своём несколько дней, и родители, наконец, сдались.

Папа усердно готовился к предстоящей выставке картин в Москве: с самого утра и до позднего вечера засиживался в мастерской, завершая последние работы, иногда забывая про отдых.

В это время мама лежала, свернувшись калачиком на диване, и читала журнал. Неожиданно зазвонивший смартфон, лежащий мирно на столике, заставил Марию Васильевну невольно вздрогнуть. Женщина, вздохнув, неохотно отложила журнал с заинтересовавшей ее статьёй и потянулась за смартфоном.

Звонили с работы. Боже, ее подчиненные без неё совсем не могут справиться: даже в её единственный выходной не дают спокойно отдохнуть. А она итак целиком и полностью отдаётся работе, не видя совсем любимого мужа и родную дочь. Иногда ей даже кажется, что их лица, голоса, улыбки – все это вскоре растворится и исчезнет в небытие.

Мария Васильевна глянула в сторону дочки, увлеченно рисующей за столом цветными карандашами, и невольно улыбнулась: в сердце женщины разлилась нежность. Но вновь затрезвонивший смартфон напомнил о себе. Бизнесвумен посмотрела на «орущий» в руке телефон, требующий, чтобы наконец взяли трубку, и внезапно почувствовала, как нежность сменяется раздражительностью.

Тяжело вздохнув, мама пообещала дочке вернуться, когда решит проблему. Ответив на звонок, нефтяной магнат начала разговор, в ее голосе слышались металлические нотки. Когда она проходила мимо Марины, девочка испуганно вздрогнула, поджав губки: она редко слышала, как мама злится. Лицо женщины побагровело. Казалось, что она вот-вот перейдет на крик. Марина рефлекторно закрыла ладонями уши, готовясь к худшему, но ничего не произошло. Крика не последовало. Марина глянула в сторону двери: мама, разговаривая по телефону, вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через небольшую щелочку до Марины донесся уже более спокойный мамин голос, и постепенно разговор совсем начал стихать.

Марина поежилась, внимательно прислушиваясь к разговору. Неожиданно наступившая тишина напугала ее. Она уже вскочила со стула, готовая бежать, чтобы разузнать, что же такое произошло, когда вдруг услышала голоса родителей. Она тут же почувствовала, как выдохнула от облегчения.

Только устроившись за столом и взяв в руки карандаш для того, чтобы продолжить рисование, девочка заметила, как дверь в гостиную отворилась, и в комнату, улыбаясь, вошел папа. Он прямиком направился к ней. Подойдя ближе, мужчина присел на корточки напротив дочки и нежно провел рукой по ее волосам:

– Маришка, солнце, не желаешь прогуляться?

– А мама пойдет с нами? – неуверенно спросила девочка, глянув в сторону двери, где скрылась женщина.

– Маму вызвали на работу. Не расстраивайся, давай лучше сходим в дельфинарий! Я уже закончил картину. Осталось ещё несколько, и будет полностью готово. Но это может подождать.

– Хорошо! – Марина радостно улыбнулась, в воодушевлении соскакивая со стула. Рисунки с карандашами остались нетронутыми лежать на столе. Девочка в предвкушении скорой прогулки неторопливо схватила папу за руку и потащила в сторону двери. Но их на полпути остановила мама, вошедшая в гостиную: она заметила растрепавшиеся волосы дочери и вздохнула.