Дaр Ксения Серова

На теплоход “Козьма Минин” опустились неторопливые лиловые сумерки: в июне вечерело в девятом часу вечера. Солнце зашло за горизонт, окрасив небо и часть реки Камы в оттенки розово-голубого цвета.

На верхнюю палубу быстрым шагом поднялась десятилетняя рыжеволосая Марина, крепко сжимая в руке складной мольберт, а в кармане её потёртого временем сарафана лежал и дожидался своего часа набор заточенных простых карандашей с ластиком.

Девочка вдохнула вечерний летний воздух, наполненный речным бризом и дуновением лёгкого ветерка, и всмотрелась в небо, где уже вошёл в права лазурный закат. Юная художница не отрывала восхищённого взгляда от обагрённого во все оттенки радуги небосвода. Затем она расположила на полу мольберт с уже прикреплённым на нём хлопковым холстом размером 30x40 сантиметров. Устроившись в позе лотоса на удобном пластмассовом стуле, юная художница в предвкушении приступила к рисованию.

Марина повернула мольберт так, чтобы на него падал свет от фонарей, и, склонившись к холсту, принялась за рисование, но изредка отрывалась от наброска, чтобы вновь взглянуть на закат и запомнить детали рисунка.

Сидя с прямой спиной, она уверенно держала карандаш в правой руке, старательно вырисовывая каждую деталь настолько тщательно и кропотливо, насколько позволяли огни фонариков.

Под плавный ход теплохода девочка ощущала себя счастливой. Лишь во время живописи Марина чувствовала, как ей становится легче дышать. Легкий летний бриз и блики на воде – от этого девочка прикрыла на секунду глаза и улыбнулась. Но вдруг Марина резко распахнула глаза и поежилась от повеявшего прохладного ветерка: по спине пробежала мелкая дрожь, покрывшая ее бледную кожу мурашками. Она тут же потерла руками плечи, стараясь согреться, и пожалела, что не захватила с собой тёплую кофту.

Временами всматриваясь в небосвод, девочка не заметила, как полностью растворилась в живописи. Марина сосредоточенно рисовала, и вдруг на неё нахлынуло чёткое светлое воспоминание, как она в первый раз взяла кисточку в руки.

Говорят, что для детей мамы ближе, чем отцы. Но Марина была сильнее привязана к папе: с ним она ощущала себя свободнее.

Отец был вольным художником, поэтому девочка регулярно засиживалась в его мастерской и уже в трёхлетнем возрасте заинтересовалась живописью.

Иногда у папы бывал творческий кризис. Тогда он ходил в художественную галерею и брал с собой маленькую Марину. Часами они смотрели на картины в поисках вдохновения. Однажды им удалось приобрести билеты на выставку русского художника Ивана Ивановича Шишкина. Дочка стояла у картины «Утро в сосновом лесу» и не могла оторвать глаз от мишек так же, как и отец. Девочка, подпрыгивая, задавала всё новые и новые вопросы папе. Конечно, экскурсовод неплохо рассказывала о картинах, но Марина с упованием слушала папины рассказы.

Когда в следующий раз у художника случился творческий застой, Маришка с восторгом предложила посетить ближайшую выставку.

Однако у Алексея Ивановича проблемы с творчеством бывали лишь пару раз в год. Зачастую Маришка забегала в студию и с любопытством наблюдала, открыв в изумлении ротик, как папа виртуозно наносит краски на холст. На её глазах происходило настоящее чудо: обычные краски и тонкая кисточка в папиных руках становились волшебными вещицами. Папа, словно настоящий волшебник, с помощью акриловых красок творил магию.

В один из дней Марина сидела в мастерской и заворожёно наблюдала за кисточкой отца. Девочка изредка задавала вопросы, а папочка терпеливо объяснял дочурке все свои манипуляции. Художник тихим с хрипотцой голосом смеялся, ни на секунду не отрываясь от работы: он рисовал пейзаж.

– Папочка, пожалуйста, научи меня рисовать! – вдруг попросила с мольбой в голосе Марина.

– Милая, это не так просто, как кажется, – серьёзно произнес, убирая кисточку от холста, Алексей Иванович, поворачиваясь к дочке. Внимательно взглянув на неё и заметив, что та с серьёзным личиком пристально слушает, уже мягче продолжил: – Рисование – это сложное занятие. Ему быстро не научишься. Для этого нужно терпение, упорство и сила воли.

– Сила воли? – не поняла Марина.

– Да. Сила воли – это то, что помогает не бросить начатое дело, а продолжать во что бы то ни стало. Даже если поначалу тебе будут говорить, что твои рисунки плохие. Но ты всё равно продолжай. Критика всегда останется. В начале пути будет тяжело, но, если ты не испугаешься, не остановишься, не бросишь, а продолжишь, – тогда все получится.

– Тогда я буду стараться!

– А ещё любое искусство требует огромного желания творить! Мариш, твоё рисование должно приносить тебе счастье!

– Папочка, тебе нравится рисовать, да?

– Конечно!

Марина порывисто обняла папу. Решительность и азарт искрились в её глазах.

В мастерскую заглянула мама и, заметив любимых за рисованием, улыбнулась:

– Маришка, Леша, идёмте обедать! Вы здесь с самого утра пропадаете.

– Мама! Не ругай папу! – заступилась за отца, насупившись, Марина, отпуская папу из объятий. – Ты посмотри, какую красивую картину папочка нарисовал!

Мама лишь вздохнула, но тут же на её уставшем лице мелькнула еле заметная улыбка.

– Я взгляну позже, Мариш. Идём в дом. Пора обедать.

– Хорошо! – Марина пулей выбежала из маленькой мастерской, оставив родителей.

– Машунь, не злись на нашу дочурку. Ей нравится смотреть на мои работы, – шутливо проговорил Алексей Иванович, приобняв жену за плечи.

Мария Васильевна со смехом отскочила назад.

– У тебя все руки в краске, испачкаешь!

– Эх ты, а Марина не боится!

Мария Васильевна лишь махнула рукой:

– Ты решил ещё Марину научить рисовать? – будто с упреком в голосе спросила мужа Мария Васильевна.

– Почему бы и нет? – непонимающе пожал плечами Алексей Иванович. – У Маришки есть желание. Пусть попробует, вдруг у неё получится изобразить свой мир.

Мария Васильевна неодобрительно посмотрела на мужа, и они вышли из мастерской.

***

Расположившись на кухне за белым круглым столом напротив окна, Марина сосредоточенно рисовала на ватмане старыми красками, отданными отцом. Она сидела и силилась изобразить цветы, но её мазки получались порывистыми, резкими и рваными. Марина всё пыталась нарисовать бутоны тюльпанов, но вместо них из-под её руки выходили неясные очертания, совершенно не похожие на цветы. Да и «цветами» это творение трудно было назвать. Девочка нервно закусывала губу, чуть не плача, но упрямо продолжала творить.

Марине хотелось порадовать маму рисунком цветов. В воображении девочки картинка с тюльпанами стояла чётко.

Она уверенно нанесла первый мазок зелёной краски, но получившийся стебелёк оказался длинным и корявым. Марина задумалась, как это исправить.

Погруженная в процесс, девочка не замечала, что за ней пристально наблюдал отец, стоявший в дверном проёме.

– Что рисуешь? – спросил дочку неожиданно вошедший на кухню папа. Марина, услышав голос отца, невольно вздрогнула. Она оторвалась от рисунка и с восторгом произнесла:

– Тюльпаны!

– О, как здорово! – в голубых глазах отца мелькнул интерес, после чего мужчина сел напротив дочери. – Можно я посмотрю?

Марина уверенно кивнула, но под пристальным взглядом художника смутилась. Рука невольно дрогнула, и вместо уверенного второго мазка на ватмане образовалась зеленая клякса. Марина скорчила недовольную гримасу и хотела было уже отложить кисточку, но услышала тихий успокаивающий папин голос:

– Рыжик, ты уже сдаешься на полпути? А как же наши с тобой уроки?

Марина мотнула головой, отложила кисточку, встала и решительно посмотрела на отца.

– Конечно, нет! Я хочу рисовать! Это подарок маме!

– Правда? Вот и славно. Тогда приступим.

Марина расплылась в улыбке, показывая зубки. Она схватила кисточку и крепко сжала её в маленькой хрупкой ручке. Девочка обежала стол и с готовностью села к отцу на колени, пододвинула ближе ватман, поставила баночку с водой, готовая немедленно начать. Она повернулась к папе и заинтересованно посмотрела на него.

Алексей Иванович выбрал свободное место на ватмане и, комментируя каждое свое движение, изобразил маленький тюльпанчик. Марина, затаив дыхание, не могла оторвать взгляд от отцовских рук. Закончив рисовать, папа предложил дочке повторять за ним.

Марина чувствовала лишь его дыхание за спиной. Девочка с азартом приступила к рисованию маминых любимых цветов.

– Каждая вещь любит, когда с ней хорошо обращаются, а ещё когда её начинают чувствовать. Тогда и начинается настоящее волшебство, кисточка стремится к тебе. Так она помогает тебе. Благодаря этому на листе появляется то, что ты задумала, – проговорил тихим бархатным голосом папа.

Он с улыбкой следил глазами, как дочурка держала в руке кисточку и упорно, шаг за шагом, плавными, неторопливыми движениями осторожно изобразила стебель будущего цветка.

– Солнышко, всегда доверяй своему сердцу. Без доверия ничего не выйдет.

Марина с азартом кивнула, продолжив рисование. Под его мудрым руководством, окунув кисточку в зелёную краску, девочка принялась за дело: она начала осторожно пририсовывать к стеблям листья. Под успокаивающий бархатный голос папы Марина изобразила два чуть неряшливых листочка.

– Отлично, милая, у тебя хорошо получается! А теперь рисуем лепестки, – папа медленно начал объяснять каждый штрих. – Поняла? – И на пожатие плеч засмеялся. – Понимаю, выглядит сложно, но ты попробуй. Уверен, у тебя отлично получится.